Котенок. Книга 1

– Выяснили, что покойная мать Алины тоже писала стихи – об этом вспомнили её подруги, – сказала она. – Но творчество взрослой тётки никого не интересовало. Поэтому Алинина мать вместе с бабкой и выдумали всю эту историю со стихами четырёхлетней девочки. Понимаешь? Они воспользовалась тем, что в нашей стране очень любят детей. И сделали из Алины юную поэтессу. Заставляли ребёнка заучивать тексты и выдавать мамины стихи за свои. А мы все развесили уши и восхищались талантливой малышкой.

Мама покачала головой.

Сказала:

– Ведь сразу ясно было: маленький ребёнок не написал бы взрослые стихи. А стихотворения Солнечной были именно взрослые – даже те, которые она сочинила, будучи совсем крохой. Девчонка, наверное, вообще не умела ничего сочинять. Раз бросила это дело после смерти матери, не попыталась продолжить дурить нам головы. Её рано обучили читать и писать. Но думать по-взрослому ребёнка не научишь – не получится, как ни старайся. Вот и закончилась история девочки поэтессы.

Последнюю фразу мама произнесла с грустью, будто посочувствовала Алине.

– А как же все эти знаменитые поэты, что прилюдно нахваливали творчество Солнечной? – спросил я. – Они-то куда смотрели? Ничего не замечали? Не почувствовали подвох, когда выступали вместе с ней? За столько лет нашёлся только один знаток поэзии, который распознал обман?

Мама хмыкнула.

– В газете намекали, что отец Алины был ей вовсе и не родным отцом, – сказала она. – Прямо, конечно, не утверждали. Но в «Комсомолке» предположили: у матери Алины в молодости был роман с одним небезызвестным поэтом. Не назвали, кончено, его имени. Девчонки у меня на работе высказали пару предположений. Мы сравнивали фотографию Солнцевой с портретами её возможных папаш – взяли их книги в библиотеке. Был в одной похожий на неё гражданин – этот…

Мама щёлкнула пальцем.

– …Забыла его фамилию.

Я представил лицо Алины – той Алины: семилетней девочки из книги – но с усталым взглядом моей соседки по парте.

Придвинул к себе чашку с чаем.

– И что случилось с Алиной Солнечной после той статьи? – спросил я.

Мама пожала плечами.

– Откуда мне это знать? – ответила она. – Сказала же тебе: письмо в газету мы так и не написали.

* * *

После ужина мы вместе с мамой смотрели по первой программе повтор «вчерашнего» хоккейного матча «Кубка Канады». К просмотру хоккея и футбола маму приучил мой отец. Мама часто составляла ему компанию около телевизора во время игр папиного любимого «Спартака» или трансляций игр сборных. Сегодня показали встречу сборных СССР и Швеции. В прошлый раз результат этого матча не попался мне на глаза. Я помнил только, что победили наши хоккеисты («тогда» услышал об этом в школе). А потому с удовольствием посмотрел сегодня вечером, как Сергей Капустин оформил дубль, как отметились заброшенными шайбами Макаров, Касатонов, Мальцев и Крутов. В ответ шведы поразили «наши» ворота лишь трижды, чем не испортили нам с мамой впечатление от победы сборной СССР. Я вспомнил, что «наши» в этом году завоюют «Кубок Канады» – в финале восемь-один разгромят хозяев турнира.

После просмотра телевизора я всё же прошёл к письменному столу и обложился школьными тетрадями – учебники из ящика не вынул. Устные домашние задания я сделал ещё в прошлое четвёртое сентября (воспоминания о прочитанной в параграфах информации прочно засело в моей памяти). А вот письменные уроки пришлось «переписывать» заново: не из тетрадей или из учебников – из собственной памяти (где вся «домашка» сохранилась в уже исправленных учителями вариантах). Но даже на обычное «списывание» я потратил почти полчаса вечернего времени. После чего завалился на кровать – с гитарой в руках. Бренчал невнятные мелодии, что служили хорошим фоном для размышлений (позаимствовал эту идею у Шерлока Холмса). Смотрел на небо за окном: следил, за тем, как таяли краски заката. И «переваривал» полученную сегодня информацию: об Алине Волковой… и о поэтессе Алине Солнечной.

Несколько раз в мою комнату заглядывала мама – смотрела на мои манипуляции с гитарой, слушала дребезжание струн. Похвалила меня. Заявила, что у меня «неплохо получается». Я поблагодарил за похвалу. Ответил маме: «Стараюсь». И даже исполнил специально для мамы композицию «В траве сидел кузнечик» (на одной струне) – сорвал своим выступлением «бурю оваций». Уже решил, что подготовку к октябрьскому концерту преподнесу родителям, как обучение игре на шестиструнной гитаре. По сути, скажу им правду: ведь репетиции – это и есть тренировки. Мама вряд ли посетит концерт – это и замечательно. Но потом она не так сильно удивится моему прорезавшемуся вдруг таланту, когда всё же услышит мою игру на гитаре: вспомнит, что мои «успехи» не взялись ниоткуда. Мама сообщила, что «уже поздно». Я послушно отложил в сторону музыкальный инструмент. Вернулся за письменный стол.

Вырвал из тетради-черновика лист и написал: «Первый урок: физика…»

* * *