Котерия. Пристанище заблудших

Она любила и ненавидела эти состояния, но соскальзывала в них не просто по накатанной, но будто мча на санях с любимой горки. Можно попробовать соврать себе, что она устоит на этот раз, просто прогуляется, что это желание не властвует над экзорцисткой безраздельно. Ведь она не для этого вышла погулять, правда?

Все же, оттягивая момент, Аврора с трудом держала себя «по эту сторону». Навстречу шел молодой парень, в коротком черном пальто, и наряд Авроры явно привлек его внимание – взгляд скользил по ней, не отвлекаясь ни на машины, ни на чаек. А потом порыв ветра сдул с лица волосы, открывая шрам. И юноша постарался поскорее пройти мимо.

На этот раз она улыбнулась вполне искренне возвращению своего одиночества посреди Города.

Аврора была вся как ее шрам – недоделанная, местами кривая и резкая, везде не к месту и всегда как на войне. Шрам скрывал ее возраст и добавлял солидности. Он отпугивал всех, кого она хотела бы отпугнуть – стоило лишь улыбнуться. И он скрывал ее чувства не хуже маски.

Но главное, что с ним Аврора никогда не была «обычной». Это как надеть карнавальный костюм и спуститься в метро. Все будут видеть, что ты не простой офисный планктон, ты едешь на вечеринку с фантазией и скоро тебе будет довольно весело. Кто-то позавидует, кто-то осудит, но даже прошедший мимо будет знать, что ты не из общей массы. С шрамом то же самое.

И она с мучительным удовольствием отпустила мысли. Позволила себе видеть то, что другим не дано.

Всегда как на войне, вокруг – как поле битвы, где мертвых не счесть и тела закрывают землю ковром.

Аврора моргнула, и набережная преобразилась.

Слева по-прежнему бились в голодных поисках чайки, справа проезжали редкие машины. И даже серые цвета не потеряли в красках… Но все укутали крохотные яркие огоньки. Тут и там они мерцали, плясали одним им ведомый танец, хаотично двигались, пытаясь куда-то вести.

Город был усеян этими маленькими светлячками, и где-то их было даже больше, чем фонарей на Проспекте. И для тех, кто мог видеть – картина была воистину завораживающей… если не знать ее суть.

Когда Аврора увидела их впервые, она попалась. Она была еще ребенком и решила, что оказалась в сказке. Что ее окружают феи и добрые эльфы, что за углом начнется настоящее волшебство. Она радостно неслась вперед, забыв обо всех своих делах и желаниях. Лишь одно стремление двигало ею – присоединиться к хороводу, отправиться в сказку, которую сулили огоньки, навсегда.

Ее с трудом поймала бабушка. Она же учила не смотреть – никогда не смотреть без надобности. Да и тогда не задерживаться, дольше минуты выдержать мог не каждый взрослый.

Потому что Блуждающие огни заведут тебя в болото.

С первого раза Аврора не поняла, и уже через неделю бабушка снимала ее с моста. Через месяц – с крыши дома. Тогда попытки «поглядеть» Аврора оставила надолго, хотя желание не покидало.

После смерти бабушки желание превратилось в навязчивую идею глянуть, испытать этот восторг, к которому с годами примешался и страх. Оставшись сиротой в двенадцать, Аврора перестала сдерживаться.

Блуждающий огонек – это след души, погибшей не своей смертью. От человека уже ничего не оставалось, кроме агонии, испытанной в последний миг. Она светилась так ярко, что оставалась и после «ухода» души.

Никто не знал, был ли у них разум, или они просто по инерции заманивали в свои сети, иллюзорные игры каждого, кто мог их видеть. И каждого, кто заметил случайно, в измененном состоянии или просто по ошибке. Заманивали, чтобы довести до болота и утопить, убить любым доступным способом. Пополнить свои ряды.

Аврора была экзорцисткой с большим опытом в свои неполные восемнадцать. Аврора знала все это. Аврора умела не смотреть.

И она же срывалась регулярно, перестав бороться.

Один раз окунувшись в мир Блуждающих огней Навьей стороны Города, Аврора уже не могла остановиться.

Вдоль набережной огней всегда было больше. За столетия, что существовал Город, люди тонули и топились бессчетное количество раз. Здесь пляска светлячков была особенно «живой», манящей – сделай шаг и присоединяйся.

Аврора смотрела так же завороженно, как в детстве, но не шагала. Сначала ради этого ей приходилось приковывать себя к окружающим предметам. И она гордилась, что теперь может смотреть и не идти – минут десять, а то и больше.

Мертвая сторона сияла чужими страданиями. Экзорцистка чувствовала, как ее обдувает ветер «обычного мира» и одновременно трепещет его изнанка. И она сама явно не была «обычной» в эти моменты.

Она протянула руку к ближайшему светлячку, будто могла ощутить и потрогать его. Он скользнул вдоль ладони, нырнул в стаю таких же бестелесных огней, а потом резко рванул к дороге. Так сильно, что она чуть не шагнула следом.

Мимо на огромной скорости пронеслась машина. А в голове мгновенно нарисовалась картина, как она шагает под колеса, визг тормозов разрывает спокойный день, и удар сопровождает неприятный хруст костей.

Ее передернуло.