Котики и кошечки

Я занес зверька в дом и стал его кормить. Он ел, ел и ел. Он ел, ел и ел. Сначала он съел сырокопченую ветчину «Останкинскую», потом курицу-гриль из ларька узбеков, потом накинулся на камбалу холодного копчения, прикончил консервы «Уха камчатская», выпил литр молока и полез ко мне на диван обниматься. Из маленьких черных лапок он выпускал острые коготки и поднимался по моему халату в направлении лица – наверное, чтобы расцеловать.

Неожиданно стемнело. Кота я выставил из гостиной. Я выключил свет и стал прислушиваться, как кот обнюхивает все углы и прыгает с места на место. Под мерное шебуршание, попискивание и мяуканье я уснул на диване в халате, как уже давно не спал – наверное, со времен ухода от меня первой жены.

2

Утро началось неожиданно. Котенок колотил головой в дверь. Я открыл ее, и Вася радостно вбежал в гостиную, сделал пару пируэтов, улегся у самых ног и замурчал. В ближайшие недели я вывел у него глистов и блох, сделал прививки, убрал зубной камень, научил пользоваться туалетом и приучил к консервам «Хилс». Он благодатно провел детство, не метил в квартире предметы, из-за чего избежал кастрации. Когда наступила пора полового созревания, Вася мощно орал по ночам, пока я не выпустил его наружу. Он вернулся через две недели похудевший и измотанный, но радостный. Через два месяца кошка Маруська родила. Котята в ее помете были черно-белые.

3

Первая жена Ира уходила от меня тяжело. Она несколько раз возвращалась, ввозила и вывозила вещи на своем «Опеле». Я их выкидывал из окна первого этажа. Ира продолжительно молчала, сидела на самом краешке кровати в ожидании, что я, как пылкий любовник, студент-первокурсник, наброшусь на нее, крепко обниму и сомну. Я этого не делал, больше из-за мести. Мне хотелось чем-то там насладиться, и Ира вновь и вновь тарахтела на своем «Опеле» с тремя чемоданами и высоким туристским рюкзаком, забитым под завязку вечерними платьями до самого пола, которые она во время нашего совместного житья так ни разу и не надела.

Ира всегда привозила с собой запах леса. В свободное от работы время она ходила в туристические походы, пела песни под гитару, разводила костры и прыгала на остроносых байдарках с трехметровых водопадов вниз, в холодную воду, так что ее пластмассовый защитный шлем трещал под толщей воды. На берегу охали друзья и соратники, кидались ее вытаскивать из водоворотов. Стройная и вертлявая, спортивного кроя, она зажигательно смеялась и показывала из воды пальцами на берег неприличные жесты.

Васю Ира еще не видела. Она взяла кота на руки и зашептала: «Вася, Вася, Васечка». Стала водить своей утонченной рукой по шерсти животного и нашептывать только им ведомые заговоры.

– Демидов, отдай мне кота, – неожиданно сказала Ира, – и я к тебе больше не вернусь.

Я достал огромную холщовую сумку с антресолей, засунул в нее кота Василия, его туалет и кошачьих консервов сроком на неделю. Ира уехала через полчаса, взяв сумку, и даже не поцеловала меня в щеку.

4

Самое смешное, что Ира ко мне еще не раз приезжала. Она садилась на подоконник, курила «Вирджинию Слимс», стряхивала пепел на асфальт и сплевывала за окно. Она слушала последние известия об общих знакомых, кивала своим кукольным лицом и, если я не успевал выразить протест, пела меццо-сопрано композиции группы «Мираж». Слушать ее приходилось долго, потому что с «Миража» она переходила на песни зарубежной эстрады, день незаметно катился к вечеру, и соседи начинали настойчиво стучать в стену.

Я слушал песню за песней и думал о Васе. Как он там в этом царстве музыки. Не развились ли у него головные боли. Не стал ли он злобен и агрессивен. Может, Вася выскакивает из-под дивана и кидается на предметы: тапки, полы одежды, кисточки халата и прочее. Ведь с непривычки сложно ужиться в музыкальном мире. Тут тебе духовные ценности и никакого материального интереса.

Прости меня, Вася, прости. В отличие от меня, тебе бежать некуда. Ты не можешь выбраться за четыре стены и броситься куда глядят глаза от этой постоянной назойливой музыки. Я расстался с Ириной из-за нее. Со стороны это походило на предательство, но мне, лишенному голоса и слуха, постоянно находиться среди яркого, сочного, насыщенного звука невыносимо.

5

Пятого сентября две тысячи первого года Ира позвонила мне по телефону.

– Демидов, я выхожу замуж и завтра улетаю в Бостон. Ты не мог бы забрать Васю?

– Буду через сорок минут, – сказал я и положил трубку телефона, оделся, сел за руль «Хюндая» и поехал по Третьему транспортному кольцу в Измайлово.

Ира сидела на постели и рассказывала, что уже два года переписывается с русскоязычным канадцем из Бостона. У него свой дом, он живет с мамой. Насмотрелся Ириных фотографий и решил на ней жениться. Население Бостона – шестьсот тысяч человек. Там две русскоязычные газеты.

– Он знает, что ты поешь?

– Нет, нет, я скрываю.