Котёл с неприятностями

Эпоха военной экспансии России на БСВ закончилась в конце 80-х годов войной в Афганистане. Сегодня там воюют другие. Насколько успешно и какие это создаёт проблемы в самом регионе и у его соседей – особый вопрос. Преимуществом современной России является прагматичность руководства страны и его дистанцированность от непосредственного участия в нарастающих на Ближнем и Среднем Востоке конфликтах. Опыт разрыва отношений с Израилем в 1967 году доказал спорность ставки на одну сторону, вне зависимости от того, какую именно. Впрочем, похоже, что Сирия с осени 2015 года стала тем местом, где возродилась активная ближневосточная политика Москвы.

Основным торговым партнером России в регионе является Турция, по крайней мере пока. Важнейшим стратегическим партнёром в противостоянии исламистскому терроризму и в модернизации страны – Израиль. Главным союзником в борьбе с распространением афганских наркотиков и салафитского радикализма – Иран.

Арабские монархии – основной конкурент России по экспорту нефти и природного газа на европейский рынок и главный источник организации и финансирования исламистского джихада на Северном Кавказе, но потенциальный инвестор (в теории) и рынок сбыта военно-технической продукции (на практике). Авторитарные арабские республики – партнёры в противостоянии с исламистами, заинтересованные в военно-техническом сотрудничестве и торговле с Москвой.

Москва поддерживает по мере возможностей отношения с Западом – источником инвестиций (до кризиса 2014 года, спровоцированного США и ЕС под предлогом вмешательства РФ в события на Украине) и рынком сбыта российских энергоносителей. Россия стремится дистанцироваться от проблем, которые военно-политические провалы в Ираке, Афганистане, а также поддержка «Арабской весны» навлекли на ЕС и США.

Неосмотрительно поддержав Запад в ООН в отношении Ливии, результатом чего стала интервенция, распад этой страны, убийство её лидера Муаммара Каддафи и превращение Ливии в территорию неконтролируемого транзита нелегальных эмигрантов из Африки и стран БСВ в Европу, Россия воздерживается от автоматической поддержки западных инициатив, а в случае Сирии последовательно блокирует их в ООН.

При этом Россия не ввязывается в обычное для СССР лобовое противостояние с Западом, которое традиционно инициировалось режимами БСВ, а по таким вопросам, как сирийская химическая или иранская ядерная программа, выступила единым фронтом с «мировым сообществом», расходясь со странами западного блока лишь в частностях. Подписание в июле 2015 года соглашения «шестёрки» переговорщиков с Ираном без активного участия Москвы не было бы возможным.

Присутствие России в G-8 до украинского кризиса 2014 года и начала по инициативе администрации президента США Барака Обамы новой холодной войны и в G-20 позволяло ей координировать ближневосточную политику с государствами развитого мира теснее, чем когда бы то ни было в период после Октябрьской революции. Переориентация отечественной политики на БРИКС и ШОС в рамках «разворота на Восток» стала ответом на антироссийский курс стран НАТО и ЕС.

В то же время это именно российская политика, и с этим связаны её расхождения с политикой США и ЕС, в основном объективные, хотя иногда имеющие личностную или ведомственную основу. Объективны в данном случае, по мнению автора, жёсткая критика ситуации в Сирии, Ираке, Афганистане и Ливии, негативное отношение к давлению на Иран, повышенное внимание к ситуации в ядерном Пакистане.

Дестабилизация и радикальная исламизация арабских стран, победа талибов и рост производства наркотиков в Афганистане, деятельность Саудовской Аравии и Катара как центров обеспечения и координации радикальных исламистов на Северном Кавказе и в других российских регионах, перспективы утечки за пределы Пакистана составляющих его ядерного комплекса относятся к главным ближневосточным угрозам России. Это же можно сказать об опасности радикальной исламизации Центральной Азии и надвигающейся из Афганистана «Центрально-Азиатской весне».

В то же время отечественные инициативы на Ближнем и Среднем Востоке, как правило, имеют инерционный характер – по крайней мере за пределами непосредственной сферы интересов президента Путина. Часть этих инициатив связана с традицией внешнеполитических ведомств и международных организаций, не имеющей отношения ни к российским интересам, ни к региональной реальности. Именно к этой категории относятся ближневосточное урегулирование, многочисленные конференции по правам человека и миротворческие миссии ООН, а также вопрос безъядерной зоны на Ближнем Востоке.