Котёл с неприятностями

Трайбализм (кто из читателей не в курсе – преимущества для представителей родного рода-племени), правящие на протяжении десятилетий авторитарные лидеры и более или менее кровожадные диктаторы, религиозный фактор – на БСВ в его современном политико-исламистском варианте, притеснения меньшинств и, за редкими исключениями, ограничения в правах женщин – такие же характерные черты местных республик, как соблюдение прав человека и, самое главное, прав меньшинств на Западе.

Работорговля в её худших формах и геноцид иноверцев – современные (точнее, давно забытые старые) новации, которые в регион принесли сторонники салафитского «Исламского государства», но и без него «прелестей» у местной демократии было более чем достаточно. История политических систем, доминирующих в западном мире, насчитывает два с половиной тысячелетия. В основу их лёг опыт греческих полисов и Римской республики, античная риторика и философия, римское право и законы средневековых варварских королевств, христианская мораль и этика, конкуренция церкви и государства, бюргерское право и аристократические кодексы поведения.

Западную демократию взрастили права цехов и городов, непрерывно действующие на протяжении многих веков парламенты, профсоюзы и религиозные автономии, протестантская этика и секуляризм, феминизм и права сексуальных меньшинств и много что ещё. Равно как религиозные войны, преследования инакомыслящих, погромы меньшинств, две мировые войны, национализм, фашизм и этнические чистки, включая еврейский холокост и геноцид цыган. И – время. Сотни и тысячи лет развития базовых институтов государства.

Демократические же институты на современном Ближнем и Среднем Востоке или пытаются втиснуть местные традиции сдержек и противовесов в прокрустово ложе копируемых чужеродных институтов, или вынуждены игнорировать, ослаблять и уничтожать эти традиции. Иначе им не выжить. Главный вопрос любого государства, демократического или нет, ближневосточного или европейского, – это вопрос о власти. И если демократические институты помогают её сохранить – пусть их. А если нет…

В первом случае теоретически идентичные принятым в современном мире формам государственного устройства структуры стран БСВ представляют собой на деле традиционные общественные институты в новом обличье. Так, политическая партия может представлять собой племя или феодальный клан, во главе которого стоит традиционная аристократическая элита или представитель «благородного сословия». Что, впрочем, существовало и в Европе в прежние времена. В конце концов, кем были гвельфы или гибеллины?

Во втором случае эти институты на какое-то время переходят в подполье, а затем постепенно «прорастают» во власть и часто полностью подчиняют её себе. Именно так поступила правящая исламистская Партия справедливости и развития в Турции. Альтернатива – взрывное изменение характера власти, что и произошло в ходе Исламской революции 1979 года в Иране. После чего начинается новый цикл эволюции государственного устройства – на БСВ, как правило, на основе исламских норм и местных обычаев.

«Арабская весна» оказалась неожиданностью для европейских и американских политиков, политологов и журналистов. Их первоначальная растерянность сменилась рекомендациями лидерам стран, охваченных волнениями, не подавлять протестные выступления силой, не ограничивать свободу доступа к информации, не пресекать «демократизации» правящих режимов, прислушаться к голосу масс и прочими типовыми советами, чрезвычайно полезными для всех к ним причастных, кроме тех, кому они адресованы.

Популистская демократическая риторика западных лидеров, не понимающих, что происходит в регионе, и не способных повлиять на эти события, но искренне уверенных в обратном, была вскоре дополнена действиями. Арест счетов и отказ в приёме свергнутых президентов, прямая военная и финансовая поддержка антиправительственных выступлений в Ливии и косвенная в Сирии резко контрастировали с демонстративным молчанием в отношении подавления интервенционным корпусом монархий Персидского залива шиитских волнений на Бахрейне и чрезвычайно осторожными комментариями в отношении агрессии Саудовской Аравии и её союзников в Йемене.

Беспричинные надежды на то, что главное, чего хотят протестующие в арабских странах, – это установление там демократии западного типа как лучшего из известных государственных устройств, говорят не столько о реальной ситуации в арабском мире, сколько о профессиональном и интеллектуальном уровне западных экспертов. Возможно, сказалась своеобразная «классовая солидарность»: чем более образованно и информировано на БСВ местное население, тем менее оно лояльно правящему режиму. Это общее правило в полной мере сыграло свою роль в рамках «Арабской весны».