Котёл

Юзеф вернулся, взял ее за руку, отвел в палатку и закрыл на крючок изнутри. В палатке было зловонно и холодно.

— Замерзну я тут у тебя.

— Ничего с тобой не случится, выпей сто грамм, снимешь трусы и станешь на четвереньки как сука и я в тебя войду, как кобель. Каждая женщина сука, каждый музык кобель.

Света сделал все как ей приказали, и было не только хорошо, но и жарко.

— Вода есть? — спросила она.

— С водой напряг.

— А как же гигиена?

— Э, брось, какая еще гигиена? Революция вот твоя гигиена.

— Сколько платить будешь?

— Двести гривен в месяц.

— Это мало.

— Я сказал в месяц? Обшибся. Двести в день.

Юзеф собрался уходить. Уже вечерело. В палате горела свеча, поэтому стоял полумрак.

— Почему уходишь?

— Я не могу с тобой тут оставаться, когда мои товарищи там, рискуя жизнью, мерзнут. Побудь одна. В двенадцать ночи все погружается в сон. Тогда приду, согрею тебя.

— А ужин?

— Сейчас принесу картошку, капусту, колбасу, хлеб приготовишь что-то к этому времени. Если замерзнешь, тяни коньяк. Непочатая бутылка в тумбочке.

Света осталась одна, прикладывалась, согрелась. Спряталась под одеяло, под два одеяла и заснула. Проснулась в три ночи, потянуло по маленькому. Свеча давно догорела, в палатке было темно и холодно. Она присела в углу и выпустила жидкость, а потом спряталась под одеялами. Утром, когда стало совсем светло, явился другой бандер, ниже ростом и шире в плечах. Он разделся до нижнего белья и полез под одеяло, взобрался на Свету.

— Юзеф, ты? спросила Света.

— Какая разница? — сказал он покоряя вершину.

Света умолкла, потому что было хорошо. На третьем сеансе Яцек никак не мог завершить дело и долго мусолил Свету без особой радости для одного и другого.

— Ты мне скажи, где Юзеф?

— Он убит снайпером. Может еще жив. Пока лежит в реанимации, я его сопровождал. Он сказал, что дарит тебя мне на эту ночь.

— Ну тогда работай, — сказала Света и потребовала, чтоб он подложил подушку. — Ну вот теперь лучше. Учти, двести гривен в сутки. Столько мне обещал Юзеф.

— Согласен. Только будешь обслуживать и моих корешей.

— Не больше троих за один вечер, — согласилась Света.

Уже вечером того дня пришли два амбала Руцик Борщевский и Янек Домбровский. Руцик, бывший уголовник, выпущенный властями для участия в демонстрации на Майдане, а Янек Домбровский, приговоренный к десяти годам за убийство жены, но вместо тюрьмы, направленный на Майдан, казался более интеллигентным, более обходительным и во время контакта со Светой целовал ее губы, и говорил, что любит.

На следующий день он принес дорогую колбасу, ветчину, помидор, хлеба и бутылку шампанского.

— Ты не уступай больше Руцику, он польский еврей, обрезанный к тому же.

— Да он в ответственный момент постреливает. Такая вонь, мне приходится сжимать ноздри пальцами. Да и вообще от него чем-то несет.

Света говорила неправду, а точнее лгала. Просто она не знала как угодить Янеку, такому щедрому кавалеру и такому нежному любовнику в постели.

— Сними комнату в Киеве, и я к тебе перееду, сбегу, когда никого не будет в дневное время. Пойду якобы в магазин, а на самом деле пойду в комнату и там буду тебя ждать.

Но Янеку не удалось выполнить поручение Светы: ближайшие дома, обкуриваемые дымом от автомобильных покрышек, запирались наглухо и никто из жильцов не открывал входные двери при нажатии на кнопку звонка. Люди стали бояться революционеров, которые не брезговали грабежом и даже насиловали женщин. Кроме того Янек узнал, что если Света будут отсутствовать на Майдане, двести гривен ей платить никто не будет, а ему одному не хватало на двоих с учетом оплаты за квартиру. Неделю Света прожила по старой схеме: три мужика приходили каждый вечер по очереди: один в постель, два на Майдане.

День у нее был свободный, она расхаживала по Майдану, заходила в другие палатки и обнаружила одну палатку, полную женского пола.

— Иди к нам, — сказала одна. — Мы обслуживаем революционеров. Нас хорошо кормят, поят и трахают. Коллективный секс, знаешь, как это здорово.

Света согласилась потому что в этой палатке выбирали подружек не только мужчины, но и девчонки выбирали понравившихся мужиков. Янека она потеряла, зато приобрела новых друзей и новых подруг. Подруги поклялись, что они отсюда не уйдут, пока последний боец не покинет Майдан. И правильно поступили, потому что когда Майдановцы захватили власть и эта власть досталась не им, а другим, парни Пипияроша заявили: мы отсюда не уйдем. И не ушли. И девчонки были востребованы.

42

Невозможно обойтись без самого скучного, самого лживого, самого коррумпированного органа государственной власти в Украине — Верховной Рады, где словесная золотая жила хлещет с утра до поздней ночи. Только золото этой жилы вовсе не золото и даже не медь, а нечто похожее на ржавчину, сметенную веником с многочисленных кусков железа.