Читаем Котёл полностью

В подвале мерцала единственная керосинка, слабо освещая подземное царство. Нельзя было подогреть воду, заварить кашу ребенку: не был тока, не хватало воды, заканчивались продукты. Саша сидел в темноте, опустив голову, ни во что не вмешивался, ни к кому не подходил. Он получил полномочия премьер-министра на днях, его в лицо пока никто не знал. Это позволило ему спокойно проанализировать обстановку вокруг всего региона и этой бесперспективной войны за освобождение от галичанских нацистов в целом.

Так получилось, что мы стали заложниками, — думал он. — Надеялись на весь юго-восток, но мужи юго-востока струсили, предали нас, они решили: пусть дончане завоюют свободы, а мы потом присоединимся. И шахтеры нас не поддержали: они предпочли валяться в уютных кроватях под бочком у грудастых жен, получать зарплату, жить на широкую ногу, а пролетариат пусть воюет. И россияне подвели, обещали не оставить нас в беде, но с главным не спешили, а ведь достаточно было одного хорошего удара и хунта бы испарилась. А теперь уже вроде и хотелось бы, да нельзя, трусость одолевает. Весь мир ополчился на Россию. Этот чернокожий нигер, этот Бардак сумел собрать вокруг себя всех мировых лидеров, готовых пустить в ход оружие, чтобы не дать в обиду кучу злобных жидов, которых он же Бардак посадил в золотые кресла. Надо принять, испить чашу поражения, как она ни позорна. Никому больше нет веры, в том числе и России, хотя Россия — наша единственная опора.

Он думал почти всю ночь и ничего не мог придумать иного, кроме, как выступить с заявлением о готовности к миру.

Под утро он заснул и видел кошмарный сон. Он метался, стонал, ему не хватало воздуха.

Он поднялся на горку, увидел знакомого молодого человека, подошел, чтоб пожать руку, а тот говорит: магарыч с тебя. Помнишь я недавно из воды тебя вытащил-

— Да, помню. А что, бутылку-

— Сойдет.

Саша отправился за магарычом, подошел к большому полю, заполненному отходами и огороженному каменным забором. Прежде чем войти, пришлось преодолеет гору мусора. В магазине было много желающих отовариться, но и бутылок с водкой было неисчислимое количество. Мужик выдал ему бутылку и взял деньге, не вернув сдачу. Когда Саша вернулся к знакомому, оказалось: бутылка без горлышка. Водка есть, а влить в стакан нельзя, горлышко запаяно. Пришлось возвращаться, чтоб обменять. Но никто не хотел этого делать. Наконец, женщина сжалилась и велела подождать. Она взяла большие щипцы, ведро и удерживая щипцами бутылку пробила горлышко молотком и вылила содержимое в ведро. На этом дурной сон закончился. В подвале стоял шум. Все хотели выйти на улицу, но это было опасно: снова гремела канонада.

Эта канонада продолжалась двадцать три часа. Откуда столько снарядов у безоружной армии, где она берет пополнение, если целые батальоны переходят российскую границу, чтоб подлечиться.

Оказывается, есть и снаряды, и танки и самолеты. Часть, в Харькове, где мэром Кернес, брат по крови Колмойши, ремонтируют и печатают танки, на заводах Днепропетровска губернатор Коломойша производит другие виды вооружения. Идет пополнение ив живой силе. Это поляки, прибалты, немцы, французы, финны, голландцы, американцы и прочие профессиональные воры и убийцы. Весь мир против двух областей. Австралия прислала несколько самолетов с военным оборудованием.

Вскоре заявление Захарченко появилось в печати. Хунта считает это победой. Ниже приводится текст заявления без корректировки, без добавления и сокращения. Хороший, грамотный, почти литературный язык.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Север и Юг
Север и Юг

Выросшая в зажиточной семье Маргарет вела комфортную жизнь привилегированного класса. Но когда ее отец перевез семью на север, ей пришлось приспосабливаться к жизни в Милтоне — городе, переживающем промышленную революцию.Маргарет ненавидит новых «хозяев жизни», а владелец хлопковой фабрики Джон Торнтон становится для нее настоящим олицетворением зла. Маргарет дает понять этому «вульгарному выскочке», что ему лучше держаться от нее на расстоянии. Джона же неудержимо влечет к Маргарет, да и она со временем чувствует все возрастающую симпатию к нему…Роман официально в России никогда не переводился и не издавался. Этот перевод выполнен переводчиком Валентиной Григорьевой, редакторами Helmi Saari (Елена Первушина) и mieleом и представлен на сайте A'propos… (http://www.apropospage.ru/).

Софья Валерьевна Ролдугина , Элизабет Гаскелл

Драматургия / Проза / Классическая проза / Славянское фэнтези / Зарубежная драматургия