Котёл

Открыв шкаф, достал плащ, оделся, подошел к выключателю, нажал, свет потух и вышел в приемную. Пустота. Там обычно сидели дежурные офицеры, но в этот раз никого не оказалось. Что это- Кто разрешал покидать президентский пост- Тут маленькие бляшки страха прошли через кожу, лобовую кость и застряли в мозгу, а оттуда, как ведро помоев, протаранили грудную клетку, и застряли в ногах. Колени стали дрожать, в сердце появились маленькие едва ощутимые колики. Диагноз — все его бросили, подтвердился, когда он вышел на ступеньки президентского дворца. Там никого не было. И даже казалось: Майдан опустел. Обычно раньше слышны были выстрелы, а теперь только музыка и дикие пляски. Обычно у ступенек его ждал кортеж машин и сопровождающая охрана, а теперь никого: все разбежались, как осы с разрушенного гнезда. Один водитель сидел в его личной машине, опершись грудью на руль, и вращал головой во все стороны.

Виктор Федорович, раньше садился за плечами водителя, а теперь сел рядом.

— Поехали, — приказал он.

— Куда- Что вы такого натворили, что все разбежались, кто куда- Один из министров, немец, долговязый, страшный как пугало огородное прыгал через ступеньку, упал и кажись подвернул ногу. Он все вопил: шнель, шнель цу гаузе, на самолет. Другой министр злился: пся кревь, Польша довезет на Берлин. А третий просто ревел, как белуга, не зная что делать дальше.

— Они меня предали все, Костя. Ты понимаешь это, предали. Теперь едем ко мне домой, потом ты отвезешь меня в аэропорт, а потом вернешься домой и будешь ждать моего вызова. Идет?

— Слушаюсь, Виктор Федорович, — сказал Костя и повернул ключ в замке зажигания.

У каждого человека есть трудные, судьбоносные минуты в его жизни и тогда какие-то высшие силы руководят его поступками. А если этих сил нет, человек продолжает совершать много непростительных ошибок и становится легкой добычей разрушительных сил, не знающих пощады и милосердия.

За свои предыдущие ошибки Виктор Федорович поплатился своей царской должностью, а дальше судьба не бросила его на растерзание псам, никогда не слышавшим, что такое нравственность. Его предали двуличные мужи хваленого Запада, который столетиями пытается учить морали, честности и благородству значительную часть восточных христиан. Вот оно ваше благородство, вот ваша мораль — в морали вашего двуличного министра Штайнмаера. Не предлагайте нам свою мораль, она гнилая и нутро ваше гнилое и пропитанное фальшью и предательством.

Апартаменты с золотым унитазом в последний раз встретили хозяина так же молчаливо, и казалось покорно, но и здесь охрана разбежалась, не осталось даже сторожа.

Собрав свою наличность в долларах, благо там было не меньше миллиона долларов, он позвонил теперь уже бывшему прокурору Пшонке и бывшему министру МВД Захарченко и приказал им ехать в аэропорт. Те, не спрашивая, почему и зачем, стали паковать чемоданы: пункт о выводе силовых структур из Киева молнией облетел все учреждения, все поселки, все города, все страны, вызывая у одних радость, у других недоумение.

Бывший президент сделал еще один важный звонок. Он связался с начальником Бориспольского аэропорта Звонаревым и приказал ему срочно приготовить президентский самолет для поездки в Россию на запланированную встречу с Путиным. И тут он получил согласие.

Выключая свет в каждой комнате, на каждом этаже, он как бы мысленно прощался со всеми вещами, многочисленными подарками, имеющими большую ценность, которые там были даже в не распакованном виде. Мозг его работал четко и слаженно. И это ограждало его от сентиментальности, злости, желания постоять за себя, попытке доказать, что его обманули, что это заговор, что это вовсе его не касается.

По пути в аэропорт он позвонил сыновьям и просил их уехать в Россию. В течение нескольких минут он понял, что только в России он может найти убежище. Он стал корить себя за свою двойственность, неоправданную хитрость, попытку усидеть на двух стульях и только теперь понял, что тот западный стул стоял только на двух ножках и то подгнивших.

Его, как уроженца Донеччины, в трудную минуту потянуло на родину, а там дальше, конечно же он полетит в Россию. Путин должно быть уже знает, какую непростительную ошибку он допустил, и не будет выяснять, что, да почему, да зачем, а просто скажет: приезжай, Федя.

В аэропорту два друга уже ждали его.

— Может, мы примем участие в съезде Юго-востока, — сказал Виктор Федорович.

— Но нас туда никто не зовет, — с грустью произнес Пшонка, бывший Генеральный прокурор.

— А что делать дальше?

— Бежать.

— Куда?

— В Россию.

— Тогда в аэропорт, — предложил Пшонка.

— Где водитель?

— Я здесь, — сказал Костя.

— Костя, знаешь, ты без моей команды никуда не уезжай, договорились?

— Есть, Виктор Федорович никуда не уезжать.

В аэропорту Борисполь уже дежурили бойцы Степана Бандеры с повязками на руках. Один из них в форме воина УПА подошел к Януковичу развернул удостоверение и сказал:

— Ваш самолет национализирован, добирайтесь, куда вам нужно пешком. Слава Украине.

— Я законно избранный президент, вы не имеете права, на каком основании?