Котёнок в поисках дома

«Смерти нет!» — твердил самурай, герой японского эпоса, вонзая себе в живот нож. И умирал. Ну а что ещё можно делать с ножом в животе, кроме как умереть. Особенно если при этом лучший и преданный друг, как положено, сносил мечом его голову.

«Я буду бессмертен!» — верил поэт, перед тем, как идти на дуэль, но убитый на этой самой дуэли. Бессмертными стали его произведения. А сам он, как и все остальные смертные, упокоился в земле. Пусть земля ему будет пухом! Мир его праху!

А ещё в Древнем Египте были фараоны. Фараоны — живые боги на земле! В это свято верили древние египтяне, тщательно бальзамируя своих богов, после их смерти. А потом нищие учёные из Европы грубо вспарывали хорошо забальзамированные фараоновы животы в поисках неизвестно чего. И не было там ни богов, ни фараонов… Потому что там был только прах умерших когда-то давно людей…

Да о чём говорить?… Жизнь коротка и все мы смертны. Но как же не хочется в это верить каждодневно.

Бывают же такие счастливые моменты в этой бренной жизни, когда не верится, что всё тлен, и что завтра придёт время умирать.

И это далёкое завтра всё ближе с каждым днём.

А так неохота.

Правда, ведь?

* * *

Тоска. Уныло. Всё постыло.
Стараюсь я не вспоминать
Про то, что не было и было.
Про то, что можно и не знать.

Про то, что жизнь короче ночи.
Про то, что смерть уже близка.
Живу я в царстве многоточий…
Их пишет вновь моя рука…

Я вижу свет в конце тоннеля,
Не видя тьмы над головой.
Осколки солнечной шрапнели
Свистят вокруг, как волчий вой.

Не зная робости и страха,
Иду по-прежнему вперёд.
Надев последнюю рубаху
Нарочно задом наперёд.

То, что горело, всё остыло.
Тоской заволокло глаза.
Всё что могло… Уже всё было.
Но отказали тормоза…

Творя добро, не видишь света.
Живя, ты губишь всё вокруг.
Жизнь коротка, почти, как лето,
Которое промчалось вдруг…

А осень плачет и тревожит.
Дожди. И жалости не жди.
И грусть тоска всё гложет, гложет…
А смерть таится впереди…

* * *

Значит, я всё-таки умер… Иначе откуда у меня в мыслях такой сумбур и полное безразличие ко всему происходящему…

Безразличие…

Всё…

Ничего…

Как тут тихо…

Застывшее время.

Что есть время?

Что оно значит здесь и сейчас?

Безвременье…

Глава первая

Мне снова снится странный сон.

Я уже видел этот сон раньше.

Он повторяется снова, и он продолжается снова и снова…

Мой сон реалистичен настолько, что я порою не понимаю где я на самом деле …

Я тот, кто спит и видит сон?

Или я сплю, а мне спящему снится сон, в котором я как бы…

Всё так запутано, что я даже не могу подобрать слов, чтобы всё описать подробно… Хотя именно подробностей — хоть отбавляй. А вот общей картины я никак не могу понять…

Мне кажется, что мой сон и не сон вовсе, а явь. Как будто я всё это уже видел однажды…

Нет. Не так.

Я чувствую порою, что я всё это уже пережил, а теперь мне это почему-то снится.

Но я не могу до сих пор понять и вспомнить: Кто же я на самом деле?

Я — это я, или уже кто-то другой?

* * *

Мне кажется, что я всё это уже где-то видел. И я знаю, что это называется дежавю. Моё восприятие окружающего как бы расстроено… Или растроено. Да, именно так. Я смотрю вокруг и понимаю, что смотрю не я один. А нас как будто бы трое.

Один из нас, это маленький мальчик. Он видит этот мир как бы снизу вверх. И всё понимает в силу своего возраста тоже снизу вверх. Для него эта комната — это и есть весь мир, а за пределами этой комнаты есть ещё больший мир. Огромный мир, который ему не доступен пока, но он обязательно туда попадёт и познает его.

А ещё всегда с нами маленькая девочка. Ну, это она так говорит, что она маленькая. Для малыша, который смотрит на мир снизу вверх, она почти как мама, взрослая и добрая. Хотя всё-таки нет, не как мама. Мама была другая… Так что она скорее всего, как сестра. Как старшая сестра. У неё очень короткие светлые волосы. Она сильная, но почему-то не любит показывать свою силу. Она сидит тихо-тихо и просто смотрит на всё вокруг удивлённо открытыми зелёными глазами. От неё исходит доброе тепло. К ней хочется прижаться, обнять её… Но она этого не любит. А имя у неё очень холодное — Ингрид. Хотя обычно её называют — Инга.