Котёнок в поисках дома

В этом времени я уже давно и привык к советским деньгам и их покупательной способности. Я даже уже слегка ориентировался по ценам на бытовую технику и знал, что новый холодильник сейчас стоит примерно триста — триста пятьдесят рублей. Эта «Юрюзань» была далеко не новая. Лет десять не меньше со слов бывшего хозяина.

Ну, мы и поехали посмотреть вместе с продавцом. Ну, что я вам могу сказать по поводу холодильника? Белый, слегка покоцанный снаружи, внутри чистенький. Хозяин соловьём разливался. Машина, говорит — зверь! Морозит люто.

А чего тогда ты его продаёшь-то, спрашивается… А?

Поторговались, сошлись на сумме в двести рублей. Довольный продажей хозяин пообещал помочь с доставкой. Я согласился ещё за десять рублей. Сам-то я этот холодильник даже руками не трогал. На фиг надо оставлять на нём мои отпечатки.

Денег за холодильник я сразу никому не отдал. Оставив червонец в виде задатка, я дал «свой» адрес и договорился на доставку завтра, на середину дня. Сказал, чтобы привезли и выгрузили из машины. А на этаж мы с папой его потом сами типа поднимем.

Адрес я продумал заранее. Это через пару домов от нас. До нашего подъезда примерно метров сто — сто пятьдесят наискосок. А самое главное для нашего дела — это мусорные контейнеры рядом с тем домом. Вот там-то я и планировал принять заказанный груз.

* * *

На следующий день, ближе к полудню, мы с доктором Вадимом в образе моего «папы», ждали привоза холодильника. Стрелки часов уже сошлись на верхней точке циферблата и я начал слегка беспокоиться… Но, слегка опоздав минут на десять, а значит почти что даже и вовремя, подъехал небольшой грузовичок с надписью «Продукты» на боковых стенках кузова. На месте пассажира восседал мой вчерашний знакомый…

Бывший хозяин холодильника, получив обещанные двести рублей из рук «папаши», вместе с водителем бодро сгрузили заветную «Юрюзань» на землю, и уехали, обдав нас синеватым облачком выхлопных газов.

Дождавшись отъезда продавца, мы занялись вандализмом. Из сумки, которая была у Вадима с собой, были извлечены пассатижи, гаечные ключи, молоток и отвёртки. Надев резиновые перчатки, мы занялись демонтажем всего «лишнего» и «ненужного».

Внутренности холодильного монстра: полки и поддоны тут же ушли в мусорку. Мы отделили мотор и всё, что было тяжелым. Старались только лишь, чтобы холодильник снаружи по-прежнему выглядел как холодильник, да внутри оставался хотя бы немного герметичным.

Там где гаечные ключи и отвёртки не помогали, мы не заморачиваясь, перекусывали или отламывали всё, что нам было не нужно.

Через минут пятнадцать-двадцать, подхватив облегчённый до минимума бывший холодильник, мы потрусили к своему дому. У самого подъезда на смену мне пришёл Натан, с зашитой мордой лица. Забинтованные его руки тоже скрывались под резиной перчаток. Вдвоём с Вадимом они уже более споро подняли «Юрюзань» в квартиру.

* * *

— Вадим! Скажи мне, как художник художнику… Ты машину водить умеешь?

— Немного да. Но прав на это у меня нет.

— Это плохо…

Нам ничего не остаётся, как рисковать. Холодильник уже набит сумками, с останками невезучего Чинарика. Вроде пока ещё вполне грузоподъёмный вес для двух моих взрослых помощников. Натан уже чувствует себя гораздо лучше… На нём всё заживает, как на… как на хорошем человеке.

Мы с Вадимом над телом Сени очень постарались. От целого человечка там мало чего осталось. Кости если только. Да и то, некоторые по частям.

Мясорубкой для измельчения некоторых кусков Сени Петрыкина, мне всё-таки пришлось воспользоваться. И вовсе не от кровожадности своей натуры, а по чрезвычайной необходимости. Чтобы навсегда избавиться от того, что тело смогут когда-нибудь идентифицировать по отпечаткам пальцев, я поступил следующим образом: Вадим отрезал обе кисти у трупа, а я их сварил в специально для этого купленном ведре. Ну а потом, отделив от костей кожу, пропустил через мясорубку. Так же мы поступили со всеми кусками кожи с синими тюремными татуировками. А у Сени их было такое приличное количество. Чего там только не было, и где только он их себе не накалывал… Такой затейник был наш покойник… Но и это всё ушло в фарш, а фарш ушёл в канализацию…

Прямо как в песне у Аллы Борисовны: «Фарш невозможно прокрутить назад…». Хотя… Вроде бы у Пугачёвой другие слова были в песне… Или ещё будут. Она же ещё даже не спела своего «Арлекина», да и вряд ли сейчас её хоть кто-то знает. Может уже и поёт где-то. Или ещё только учится? Я не особо увлекался историей её творчества. Ну да и ладно. А фарш уже точно назад не провернуть…

Ведро вместе с мясорубкой я вынес и выкинул подальше от дома, в разные мусорные контейнеры. Мясорубку при этом ещё и разобрал на части…

* * *

Как наша инвалидная команда выносила холодильник и как его грузила на багажник — это особая песня…