Котир, или Война с дикой кошкой

Мартину доводилось есть за самыми разными столами: за столами деревенских жителей, за столами придорожных харчевен, но чаще столом ему служил какой-нибудь плоский обломок камня, на котором он раскладывал свои припасы. Теперь он с изумлением разглядывал огромный стол, простиравшийся перед ним: суп из тростника и речных рачков, приготовленный выдрами; громадный кувшин со знаменитым горячим пуншем из кореньев, который принес Командор; ореховые пирожные, пирог с черникой, жареные каштаны, засахаренные в меду груши и, наконец, кленовое вино, изготовленное совместными усилиями ежей и белок. Мыши из Глинобитной Обители и из Страны Цветущих Мхов, объединившись, испекли множество пирогов с ягодами и тмином, а также картофельные лепешки и сварили бочонок октябрьского эля. Одним из главных блюд был невероятных размеров пирог с репой, свеклой, бобами и томатным соусом, который испек Кротоначальник со своей артелью.

Ежата Ферди и Коггз сидели рядом, с восхищением и почтением глядя на Мартина и Гонфа.

— Слушай, Коггз, если я когда-нибудь найду сломанный меч, я повешу его себе на шею, как Мартин Воитель.

— Представь себе только — запереть этого Гонфа в Котире! Да он и со связанными лапами сбежал бы! Знаешь, мне кажется, я немного похож на Гонфа.

— Конечно, похож. А я похож на Мартина — такой же спокойный и смелый. Или буду похож, когда подрасту. Вот подожди немного, увидишь.

— Слушай, товарищ. Мы уже наелись. Пошли захватим Котир, пока нас спать не отправили.

За шумным праздничным застольем никто и не заметил, как два ежонка отправились в путь.

16

Молодая луна повисла в весеннем небе, слабо освещая светло-зеленую листву. Не обращая внимания на красоту лесного царства, на темно-зеленую траву, в которой пестрели колокольчики и нарциссы, Фортуната остановилась и подняла лапу, требуя тишины. На нее тут же натолкнулись Брогг и Скратт — они не успели вовремя остановиться. За ними принялись натыкаться друг на друга полусонные хорьки и ласки.

Фортуната оскалилась от нетерпения: — Стойте тихо! Кажется, я что-то слышу. Патруль затаил дыхание и стал внимательно прислушиваться. Скратт с грохотом уронил свой щит. Фортуната обрушила на злосчастную ласку поток проклятий, но Скратт слишком утомился, чтобы продолжать слепо повиноваться бессмысленным приказам:

— Какая разница, лиса? Если хочешь знать, мы бродим по лесу без дела, как шуты гороховые. Протаскались весь день с полной выкладкой, в доспехах, безо всякой еды и ни одного зверя не слышали и не видели. И что, по-твоему, все это значит?

С разных сторон послышалось одобрительное бормотание. Фортуната быстро прекратила его, чтобы пресечь саму мысль о неповиновении:

— Слушайте, что я скажу! Что будет, если мы вернемся в Котир с пустыми лапами? Клянусь когтями, об этом даже думать не хочется. — Вдруг она смолкла. — Тесс! Вот опять, движется прямо на нас. Отлично! Вам представляется случай выполнить задание. Спрячьтесь, чтоб вас видно не было. Когда подам сигнал, выскакивайте — и врукопашную!

В то мгновение, когда солдаты скрывались из виду, тучи перекрыли лунный свет. Тотчас из-за деревьев показались многочисленные черные тени каких-то зверей.

Лисица с воплем выскочила из укрытия:

— Вперед! В атаку!

Подгоняемые Фортунатой воины повыскакивали из засады. С диким ревом они врезались в гущу пришельцев, раздавая направо и налево тяжкие удары, пинаясь, кусаясь, царапаясь и наваливаясь на врагов. В воздухе не стихали шум ударов, визг, звон щитов и вопли раненых.

В восторге от удавшейся засады Фортуната схватила того, кто оказался поближе, и принялась лупить его своим генеральским жезлом.

— Ой-ой-ой! Пощадите, на помощь!

Лишь когда свирепым пинком лисица отколола кусок деревянной ноги, она сообразила, что едва не убила Ясеневую Ногу.

— Отставить! Отбой! Мы бьем своих! — заорала Фортуната во всю глотку.

Когда тучи разошлись, луна осветила жалкое зрелище: солдаты Котира сидели там и сям на траве, стеная и хныча. Сломанные и вывихнутые лапы, выбитые зубы, подбитые глаза, ушибы и несколько довольно жутких царапин были результатом схватки.

Ясеневая Нога сидел на земле, поглаживая свою попорченную деревяшку.

— Ах ты тупица! Безмозглая лиса, ах ты…

— Ну, извини, Ясеневая Нога. Откуда нам было знать? Почему вы не подали знак, что приближаетесь?

— Знак? Я тебе сейчас дам знак! — Он швырнул свою деревянную ногу, которая ударила Фортунату прямо по носу.

— Ох! Мы приняли вас за лесных жителей. Мы совершенно искренне заблуждались!

Ясеневая Нога потер распухшее ухо:

— Лесные жители! Лучше уж не поминай о них! Мы себе все лапы стерли. Ни единой мышки, ни даже малюсенького волоска из беличьей шкуры или ворсинки со спины выдры!

— И у нас такой же улов. Куда они все запропастились?

— Цармина с нас шкуру сдерет, когда вернемся. Скратт швырнул на землю копье и подсел к ним:

— Это ты правильно говоришь. Может, нам больше повезет, когда станет светло. Так что имеет смысл разбить здесь лагерь. По крайней мере, мы сможем поискать вокруг коренья и ягоды.