Котировка страсти, или Любовь в формате рыночных отношений

Пугало ли ее это? Да. И сильно. Но этот страх проигрывал в сравнении с кое-чем иным…

Возможно, у кого-то, на пути встречалось немало таких мужчин, кто знает? И те женщины воспринимали подобное поведение и отношение к себе как должное. Карине же таких не попадалось. Кроме него, Константина. Мужчины, который стал ее спасителем, ее защитником и ее опорой. И все это не по просьбе, а по собственному решению. Мужчины, который стал ее мужем. Правда, наверное, вернее сказать, который сделал ее своей женой.

Могла ли она отказать ему в чем-то, если он ни разу не отказал ей ни в чем? А страх… Разве ей надо привыкать терпеть? Тем более что, в кои то веки, в противовес страху в ее жизни появился человек, ради которого перетерпеть можно.

Карина отняла ладонь от волос Кости и осторожно коснулась кончиком пальца хмурых складок между бровями. Будто и хотела, и боялась те разгладить.

— Ты — мой…

Эти тихие, едва слышные слова сорвались у нее непроизвольно. Наверное, как продолжение всех тех мыслей, которые кружились в голове. Она и сама не смогла бы сказать, произнесла их, или только подумала. «Мой муж, мой человек, мой любимый…»

Сколькими бы определениями Карина могла бы продолжить эту робкую и, в то же время, такую собственническую фразу? Но так ничего и не добавила больше.

Испугалась. По-настоящему испугалась того, что он мог услышать, проснуться. И понять. Понять то, что она чувствует. То, что сама Карина не до конца понимала. То, что полностью отдавало ее в его власть и руки.

Но, вроде бы, боялась Карина напрасно. Константин продолжал спокойно спать. Его дыхание осталось таким же размеренным и глубоким и на лице, все еще хмуром, не дрогнул ни одни мускул.

Немного этим успокоенная, Карина откинулась на спинку дивана, и продолжила прежнее занятие, гладя его волосы следующие минут сорок. Пока к ним не подошел один из администраторов, чтобы тихо сообщить о начале посадки.

Он реально вовремя исчез оттуда. Какой-то гад сдал его Соболеву. Хорошо, хоть, что он был очень аккуратен и нигде не оставил явных следов. И ни разу лично не встречался с информатором.

Пусть теперь Соболев погадает, кто же это на него охотится. Пусть понервничает. Узнает, что такое страх неизвестности своей судьбы. Прочувствует на своей шкуре.

И все же, кто бы мог подумать, что этот контракт подвернулся так вовремя? Задержись он в области Соболева еще на два дня — и его бы засекли. И попробуй, повоюй против всех этих силовиков, купленных Соболевым с потрохами.

Нет, судьба бережет его, однозначно. И он не так глуп, чтобы идти ей наперекор. Он подождет, пересидит. И когда вся эта суматоха утихнет, когда внимание цепных псов Соболева ослабнет — вернется, и нанесет всего один удар. Смертельный.

Курить хотелось так, что ломило челюсть и дергалось правое веко. Невротик, блин.

Хорошо, что предстоит куча работы. Максиму, конечно, не позавидуешь, попадет под раздачу, но что поделаешь, придется парню терпеть.

Константин отдавал себе отчет в состоянии собственного настроения, но полностью подавить раздражительность выходило лишь в присутствии Карины. Тот ее взгляд, в первый их ужин в его доме, ему не забыть до конца жизни, и Соболев ни за что не пожелал бы вновь лицезреть ее страх, вызванный его поступками или криками.

Нельзя сказать, что и с другими людьми он вспыхивал без повода, нет. Константин умел держать себя в руках. Однако было бы ложью заявлять, что он сейчас доброжелателен и расслаблен в общении с окружающими.

Ну и ладно. Перетерпит. И он. И они, эти самые окружающие.

Стараясь отвлечься, он посмотрел на Карину, лежащую на соседней подушке.

Наблюдать за спящей женой не просто вошло в его привычку, это уже стало какой-то навязчивой идеей. Константин не раз пренебрегал собственным отдыхом и делами только ради того, чтобы лишнюю пару минут посмотреть на нее. И сколько раз он так поступал с ее первого появления в его доме, вряд ли уже можно было сосчитать.

Так получилось и сегодня. Где-то, на несколько этажей ниже, ждал его Шлепко, ждали очередные важные дела и контракты, вот-вот должен был подъехать Боруцкий, у которого, так же, имелось к Константину какое-то дело. Но Соболев, еще на Мальдивах планируя сразу же по прилету заняться всем этим, совсем не спешил покидать спальню номера. Собственно, он даже из кровати не выбрался, куда затащил Карину, едва они добрались сюда.

Он ликовал. Нет, не потому, что совсем недавно занимался любовью с Кариной, хоть и это было прекрасным поводом для великолепного настроения. Но имелось событие и грандиозней. Такое, что даже отвлекало от навязчивого желания закурить.

Она его любила. Карина признала это. Пусть пока и только себе, похоже, вообще, испугавшись слов, которые ненароком произнесла вслух.

Именно так он решил расценить шепот жены, услышанный тайком. И ничто не могло убедить Соболева в другом толковании. Он с ней жил, в конце концов, и уже научился понимать, что стоит за долгими взглядами и молчанием Карины.

Однако и услышать подтверждение своих догадок было очень приятно.