Котобар «Депрессняк»

Джон стремительно приближался к заветной черте, которая отделяла узкую прослойку тех людей, кого я готов был терпеть, от основной массы, что искренне ненавидел. Беседа переставала быть забавной, но я пока достаточно владел собой, чтобы вернуть подачу. Без агрессии.

– Я? Эту вульгарную девицу с русскими корнями? – с показным спокойствием осведомился я, сдерживая дурацкую привычку «щелкать суставами пальцев» в момент злости.

Злость – опасное чувство. Она последняя ступень к ярости, а человек в этом состоянии не способен адекватно мыслить.

От новенькой я был не в восторге, если не сказать хуже. Во-первых, она наступила на Харли и, судя по лицу, не особо раскаялась, а во-вторых… бесила. Потому что я почему-то обратил внимание на то, что в свете ламп главного зала ее волосы блестят медью, а веснушки становятся чуть темнее, словно жженый сахар за несколько мгновений до того, как стать карамелью, вызывая странное желание собрать их губами.

– Она еще и русская? Фантастика, давно хотел попробовать, а тут такой случай! – В мозг ввинтился до отвращения жизнерадостный голос собеседника, и шумный Роу двинулся к бару, где, по-хозяйски оглядев ассортимент, потянулся к карибскому рому. – Кстати, кола есть?

– Только ты можешь смешивать благородный алкоголь со всякой гадостью. – Моя душа от такого вандализма заходилась в агонии. – Нет, Джон, я не поведусь.

– А если бонус? – выгнул бровь хозяин «Депрессии». – Я перестану портить девочек.

С-с-с-славься, королева Виктория!

Повторив это как мантру и подавив желание прострелить в теле Джона королевскую монограмму, я ответил в том же тоне:

– А если сюрприз? Например, мое заявление об увольнении на твоем столе, и дальше справляйся как хочешь. Ах, точно… Я даже официально у тебя не работаю, вот это удача, не так ли? То есть прямо сейчас я могу встать, отобрать у тебя мой любимый карибский ром, прикурить кубинскую сигару, прихватить Янтаря и спокойно уйти.

– Не в твоем стиле, Бенедикт, но прозвучало эффектно, это да. Но пообещать забрать из «Депрессии» мейн-куна – самое мерзкое, чем ты мог угрожать. Это же талисман бара! – со скорбным выражением лица протянул Джон и, миг помедлив, вернул бутылку в бар, а после прислонился к стене и, судя по хитро-кошачьему выражению лица, решил зайти с другой стороны: – А быть может, это отторжение из-за того, что ты никогда по-нормальному не совращал женщин? После того случая в университете твое отношение к прекрасному полу сугубо потребительское и, я бы даже сказал, «товарно-денежное»… Или ты уже сам сомневаешься в том, что сможешь получить женщину не по договоренности, а потому, что вы друг другу… понравились?

Ай да Джон, ай да манипулятивная сволочь! На больную мозоль!

– Идет, – ответ сорвался с моих губ быстрее, чем я успел отфильтровать его мыслями. – Готовь деньги и присматривай самолет в Америку за Ртутью.

– Так значит спорим? – довольно прищурил темные глаза Роу. – На малышку… как ее?

– Маргарет Новикова.

С-с-славься…

Я согласился? Захотелось прострелить монограмму уже в своем виске.

– Да, на Маргарэ-э-эт… Мне нравится это имя, будет красиво звучать в постели.

Я лишь дернул уголком рта от этой самоуверенной фразочки и отделался кратким, но многообещающим:

– Посмотрим.

В любом случае, отступать уже катастрофически поздно. Поступок, конечно, не джентльменский, но и сейчас не восемнадцатый век.

– Значит, пари. – Джон подошел и протянул руку.

– Пари.

– Бен, ты оценил эпичность момента? Все люди как люди, спорят на тачки, дома или просто на бабло. А мы на кошку.

Я взъерошил волосы и повел плечами:

– Ценности у всех людей разные.

Роу ушел буквально через пять минут, со свойственной ему легкостью отложив дела бара на потом, а я остался стоять в центре своего кабинета с карибским ромом, кубинской сигарой и Янтарем у ног.

А еще с полным и окончательным ощущением собственного идиотизма.

Поздравляю, Бенедикт Осборн. Теперь тебе нужно совратить девицу, на которую ты даже смотреть без раздражения не можешь.

– Дивное положение, не так ли? – задумчиво спросил у мейн-куна, прислонившись бедром к краю массивного стола и вновь наполняя бокал на два пальца.

Янтарь не ответил, но так насмешливо прищурил зеленые глаза, что в этом не было нужды.

Глава 4

Маргарет Новикова

Мое утро начинается с холодного душа и горячего кофе.

Кофейный ритуал один из немногих по-настоящему «моих» моментов. В эти минуты есть только я, мир вокруг и чашка крепкого американо в плотно сжатых ладонях.

Мне кажется, у каждого человека должно быть время полного обнуления, когда он не думает ни о чем постороннем, а просто находится «здесь и сейчас». Нам так сложно поймать настоящее в вечной погоне за будущим.

Мой день расписан по минутам. Это важно, если ты учишься в Редингском университете и только-только смогла перейти с платного обучения на стипендию, а также устроилась на работу.

Практически все знакомые говорили, что я сглупила, и как раз в этот момент стоит посвятить всю себя парам, а не отвлекаться на подработки. Но я не могла. Нужно было успеть все и сразу.