Котовский

В начале 1902 года наш герой вновь вернулся к помещику Скоповскому, который за это время развелся с женой и, за устранением предмета раздора, готов был простить Котовского. Может быть, за него успел похлопотать незадолго до смерти влиятельный в губернии Манук-бей. Но Григорий Иванович «по-своему» отблагодарил помещика за доброту. Он опять похитил 77 рублей, вырученных от продажи свиней, и сбежал. По версии, придуманной впоследствии Котовским, конфликт со Скоповским вышел из-за того, что помещик не хотел платить жалованье батракам, а помощник управляющего вступился за них. В наказание слуги помещика избили Григория Ивановича, связали его и бросили умирать в поле на февральском ветру, но он чудесным образом развязался. Вероятно, к тому времени, когда Котовский сбежал от Скоповского, Григорий (Фейрит) Иванович Манук-бей, полный тезка и покровитель нашего героя, уже умер в Париже, отписав все свое огромное состояние Лазаревскому институту восточных языков в Москве и на разные благотворительные проекты. Интересно, что в советское время Лазаревский институт превратился в Московский институт востоковедения, а сын Григория Котовского Григорий Григорьевич стал востоковедом, доктором исторических наук, профессором, крупным специалистом по истории Индии. После смерти своего покровителя практикант, поняв, что университет в Германии ему больше не светит, пустился во все тяжкие. Эх, если бы Манук-бей догадался завещать хотя бы малую толику состояния своему крестнику, судьба Григория Котовского и история юга России, возможно, сложились бы иначе.

Советский биограф Котовского Владимир Шмерлинг контаминировал два периода работы Котовского у Скоповского в один и нарисовал героико-романтическую картину их ссоры, ничего общего с действительностью не имевшую: «Как-то зимой Скоповский приехал в имение. Помещик был не в духе, вероятно, после большого проигрыша. Он ходил по имению и ко всему придирался. В казарме он застал отдыхающих рабочих.

— Я не потерплю у себя дармоедов! — рассвирепел Скоповский. Пинком ноги он поднял одного из лежавших, а когда тот вытянулся перед ним, схватил его за рубаху, начал трясти и бить хлыстом.

— Как вы смеете так обращаться с людьми?! — чуть заикаясь, заговорил Котовский.

Скоповский гневно посмотрел на Котовского (он не привык к возражениям), взмахнул хлыстом и ударил практиканта по щеке.

— Бунтовщик, ты будешь народ бунтовать?!

Удар помещичьего хлыста разъярил Котовского. Не помня себя, он схватил Скоповского, поднял его и с размаху выбросил в открытое окно. На Григория накинулись слуги помещика и начали избивать дубинками и плетками; одолев его, они связали Котовского и бросили в сарай. Потом к сараю подъехала подвода. Приказчик повез Котовского в степь. Григорий просил развязать ему руки и ноги, но приказчик не соглашался: барин приказал сбросить практиканта связанным, не доезжая верст пять до станции.

Приказчик выполнил приказание помещика. Оставленный в степи раздетым, без пальто, Котовский долго ползал по снегу, пока ему не удалось разорвать веревки. Он весь горел возмущением и обидой; он не ожидал такого дикого произвола, такой несправедливости. Он шел по степи и мысленно произносил слова клятвы: отомстить за всё Скоповскому и другим помещикам-извергам.

Скоповский же не успокоился. После случившегося он долгое время ходил в кровоподтеках и пластырях. Горя местью, он сочинил донос на непокорного практиканта. Помещик обвинял Григория во всевозможных злоупотреблениях, а главное, в том, что Котовский настраивал против него батраков».

Однако если бы управляющий действительно побил Скоповского, да еще нанес бы ему ясно видимые телесные повреждения, то помещик прежде всего обвинил бы Котовского именно в этом, за что последнему мог грозить реальный тюремный срок. Но помещик в своем заявлении указал только на кражу 77 рублей выручки от продажи свиней. Ни о побоях, ни о подстрекательстве крестьян к бунту он не упоминал.

Другой советский биограф Котовского, Геннадий Ананьев, дает версию происшествия, приведшего к окончательному изгнанию Котовского из «Вали-Карбуны», несколько ближе к действительности, хотя и оснащает происшествие фантастическими деталями из рассказов самого Григория Ивановича: «По распоряжению помещика Котовский переправил в Кишинев большую партию свиней и, выгодно продав их, вернулся в имение. Но вместо того, чтобы немедленно отчитаться перед хозяином, пошел проведать больного батрака и отдать купленные для него лекарства. И надо же такому случиться, что и Скоповский пожаловал в барак. И не один, а с ключником и конюхами. Помещик считал, что батрак симулирует, поэтому решил его наказать. С бранью слуги Скоповского накинулись на больного батрака, начали бить, заставляя идти на работу.

— Прекратите! — не выдержав, крикнул Котовский и оттолкнул конюхов от больного.

Скоповского это вмешательство взбесило, и он приказал связать управляющего.

…В степи телега остановилась, Котовского сбросили на снег.

— Развяжите! — потребовал Котовский, понимая, что его хотят оставить на верную гибель.