Котовский

Зильберг настаивал, что в день его ареста — 15 сентября 1908 года — Хаджи-Коли требовал от агента Пини Меламута показать на следствии, что не Котовский, а Зильберг был главарем разбойничьей шайки и доставал бандитам оружие. Однако Меламут на следствии лишь подтвердил, что поставщиком оружия Котовскому был Зильберг.

При обыске у Зильберга был найден ковер, принадлежавший помещику Крупенскому, подаренный шахом. Ковер тот у Крупенского реквизировал Котовский и передал Зильбергу за услуги.

Подобных доказательств в деле было с избытком. Вместе с Зильбергом судили помощника пристава Лемени-Македони и околоточного надзирателя Бабакиянца. Все они понесли заслуженное наказание, получив по четыре года каторги. А вот побег, ради которого Котовский начал этот процесс, не удался. Всех свидетелей очень скоро вернули в тюрьмы. Во время же процесса в тюрьме были приняты усиленные меры безопасности, и о побеге нечего было и думать.

Глава 4 ПОСЛЕДНИЙ ПОБЕГ И ПОСЛЕДНИЙ АРЕСТ

После процесса над Зильбергом Котовского этапировали в Смоленский централ, куда он прибыл 26 марта 1910 года. Этому предшествовал ультиматум, выдвинутый Котовским, — он требовал, чтобы его отправили куда угодно, только не в Николаевский централ, иначе он взбунтует тюрьму и администрации мало не покажется. Надзиратели же стали вести себя с Котовским очень вежливо, обращались только по имени-отчеству и просили, чтобы тюрьму он бунтовал не в их дежурство. В личном деле узника было особо отмечено: «Постоянно стремящийся к побегу». На этот раз бежать Котовский даже не пытался. Из Смоленска в декабре 1910 года его, наконец, отправили в Сибирь по железной дороге. От небольшой станции за Иркутском — пешим этапом до печально знаменитого Александровского централа. Его узники, которых было более четырех тысяч, днем работали на ткацких станках либо ремесленничали. Из Александровского централа Котовского в феврале 1911 года отправили в Горный Зерентуй Нерчинского уезда Забайкальской губернии, где добывали полиметаллические руды. В Горном Зерентуе Котовского определили на Казаковские золотые прииски. Здесь каторжане добывали золотоносную руду. Но Григорий Иванович всегда умел производить самое благоприятное впечатление на тюремную администрацию. То ли сказывалось природное обаяние, то ли с воли подельники сумели прислать некоторую сумму денег, то ли каторжане сумели утаить часть добытого золота.

В мае 1912 года Котовского направили на строительство Амурской железной дороги и назначили бригадиром. Котовский трудился усердно, о побеге не помышлял и удостоился похвалы от начальства. Подобная кротость и временная законопослушность «атамана Ада» были вполне объяснимы. Дело в том, что 21 февраля 1913 года в Российской империи отмечали 300-летие правления дома Романовых. По поводу юбилея царствующей династии была объявлена широкая амнистия, и Котовский надеялся попасть под нее. Но его преступления были сочтены слишком тяжкими, и амнистия нашего героя не коснулась. Это печальное известие он получил еще 19 февраля. А уже 27 февраля бежал с каторги. Очевидно, к тому моменту он успел подготовить всё необходимое для побега (деньги, запас продовольствия, подложные документы), но ждал возможной амнистии. В советской автобиографии Котовский написал для солидности, что «при побеге убил двух конвоиров, охранявших шахту». В действительности Григорий Иванович никого не убивал, да и в шахте в тот момент не работал.

За убийство двух стражников ему грозила бы смертная казнь. Как уже говорилось, Котовский до 1917 года кровь не проливал.

Побег произошел гораздо проще. Котовский бросился в лес, окружавший дорогу, которую строили каторжники, воспользовавшись ротозейством конвоя (может быть, опять не бескорыстного). К тому же бригадир явно пользовался большей свободой передвижения, чем рядовой каторжанин. В полицейских документах это назвали «скрылся с работ». Вслед беглецу отправилась телеграмма, объявлявшая в розыск ссыльнокаторжного Григория Ивановича Котовского, из мещан города Балты Подольской губернии, высокого роста, русоволосого, с рыжеватыми усами. Замечу, что в других ориентировках он назывался черноволосым.

В автобиографии, написанной Котовским в тюрьме 20 сентября 1916 года после последнего ареста, указано, что он бежал со строительства Амурской железной дороги, а про Нерчинские рудники и убийство двух часовых ничего не говорится. Полиции врать не имело смысла, она и так знала об обстоятельствах побега. А уж признаться в несовершенном убийстве двух часовых в тот момент мог только человек, решивший любыми способами покончить с собой.