Котовский

Настала пора расстаться с Прохладным. Люси обошла все комнаты, держа за руку Гарри. Хотя огромное количество посуды, ковров, серебра, хрусталя, золота было уложено и вывезено, все-таки дом был еще полон вещей. Большая часть мебели оставалась на прежнем месте: шкафы, наполненные книгами, шкафы, наполненные графинами, бокалами, шкафы, наполненные какими-то камзолами, мундирами, фраками, сундуки со старинными шелками и кружевами все это оставляли здесь, в этом старинном доме, на попечение управляющего и старых слуг.

Осиротевший дом хмурился. В комнатах гулко отдавались шаги. Гарри говорил напыщенные, неуместные слова:

— Это не дом, дорогая моя девочка, это памятник дворянской старине, пышным приемам, помпе, пресыщенной жизни в роскоши и довольстве, среди серой, лапотной Руси…

Люси рассеянно слушала его, вспоминала детство, любимых кукол, неистощимо добрых нянь, легкомысленного папашу, вечно попадавшего впросак со своими маленькими интрижками и любовными похождениями. Как шумно праздновались дни рождения, именины! Какая кутерьма бывала перед пасхой, пахнущей кардамоном, куличами и окороком! Люси нежно любила и эту старомодную мебель, и эти молчаливые, задумчивые комнаты.

— Знаешь, что я придумал? — совсем разнежившись и размечтавшись, говорил Гарри. — Мы этот дом вывезем в Америку, вот таким, как он есть, сохранив и паркетные полы, и люстры, укутанные в марлю, и шифоньеры… даже иконы, даже паутину на потолке!..

— Однако мама нас заждалась, — прервала его Люси.

В этот момент Гарри забрался ногами на старое бархатное кресло и внимательно изучал ковер на стене:

— Ты знаешь, это настоящий персидский, ему цены нет! Как это я его не заметил?

Но их уже звала княгиня.

По русскому обычаю все сели, прежде чем выйти из дому, молча посидели несколько минут, затем княгиня первая встала, перекрестилась и громко сказала:

— Пора. Поедемте, с богом. Прощайте, Рудольф, не поминайте лихом, обернулась она к управляющему. — А тебе, Маруся, мой добрый совет — уходи отсюда от греха подальше да выходи замуж, ты вон какая молодая да красивая.

— Комендант обещал охрану, — неуверенно произнес управляющий. — Может быть, обождете?

— Обещал! — засмеялся кучер. — Нашего Арсенья ждать до воскресенья! Поедемте-ка по холодку, не мешкайте.

Уже вечерело, когда экипажи тронулись.

Люси не плакала. Гарри молчал. Проехали двор, проехали мимо оранжереи, дальше шла широкая березовая аллея, а потом начинались поля.

Вдруг кучер обернулся и сказал, тыча куда-то в воздух кнутовищем:

— Никак, у нас зарево… Вон как полыхает!

Все оглянулись в ту сторону, где было Прохладное.

Сомнений никаких не было: горел ярким пламенем, почти без дыма только что покинутый дом…

Гарри заволновался и хотел уже повернуть обратно.

— Там ценнейшая библиотека! Музейная мебель! Это варварство! возмущался он. — Это дикость!

— Барин, — потрогал его за рукав кучер, — ваше благородие! Что с возу упало, то пропало. Огня не погасишь. А вы благодарите господа бога, что сами-то ноги унесли. Дело прошлое, а ведь сегодня ночью должны были вас всех порешить. Прикажите лучше погонять коней, так-то вернее будет!

Зарево все ширилось и охватило уже половину неба. Можно было различить даже отдельные вспышки и снопы искр, по-видимому, в тот момент, когда обрушивалась какая-нибудь балка.

Окрестные деревья и поля и те стали розовыми. И на лицах отъезжающих мелькали отсветы пламени.

— Мы присутствуем при страшной, мистической картине, — тихо произнес Гарри.

— Погоняй! — решительно сказала княгиня.

Люси испуганно прижалась к плечу Гарри.

Кучер ударил кнутом вдоль широкой спины коренника. Лошади рванули и пошли мчать по широкому полю.

Четырнадцатая глава

1

Вагон был классный и даже с целыми стеклами, настоящий, красивый пассажирский вагон.

Несколько купе отведено для молодых, новоиспеченных врачей, только что окончивших медицинский факультет. Они отправляются из Москвы добровольцами на фронт, в полевые лазареты. Когда в вагон стучат, они отвечают:

— Вагон специального назначения. Едут врачи на фронт. Пройдите дальше, товарищ!

Крайнее купе вагона закрыто. Там тишина. Там только один пассажир, и первое время он из купе не показывается.

Однако веселье и смех молодежи привлекли его. Он несколько раз прошелся мимо. Он в синем военного покроя костюме, высокий, плотный. Молодежь тоже посматривает на него.

Настроение у врачей приподнятое. Что их ждет впереди?

Через некоторое время незнакомец вошел и попросил стакан кипятку. Женщина, к которой он обратился, прежде чем наполнить стакан, вымыла его.

— Вот вы какая, — улыбнулся незнакомец. — Сразу заметили, что стакан у меня грязный. Что значит женский глаз!

И затем обернулся ко всем:

— Весело у вас тут, товарищи. Вы, кажется, врачи? Едете на фронт? Это очень хорошо. Знаете, как мы нуждаемся в медицинских работниках! На фронте их очень-очень мало, совершенно недостаточно.

— А вы были на фронте? В каких местах?

— Как там с медикаментами?

— Какие условия жизни?

Незнакомого пассажира закидали вопросами. Еще бы! Он как раз мог обрисовать им общую картину. Ведь они ехали как в темный лес!