Котовский

Полицейские навели винтовки на бежавших. Наперерез мчались конные стражники. Только части арестантов удалось выбежать из тюрьмы. У ворот был быстро водворен порядок, а полицейские бросилась за беглецами. Приговоренные на короткий срок сами вернулись в тюрьму: они боялись более сурового наказания; остальные же были настигнуты неподалеку.

Разъяренные тюремщики начали избивать пойманных арестантов — кто прикладом, а кто и сапогом. Но к Котовскому боялись подойти. Он стоял с браунингом в руке. С его лица крупными каплями стекал пот. В организацию этого побега он вложил всю свою выдумку, все свои надежды. А теперь приходилось отступать…

Котовский заявил тюремщикам, что убьет того, кто осмелится поднять на него руку, Оружие же он сдаст только в том случае, если приедет губернатор и даст слово, что никто из арестантов не подвергнется наказанию. Котовский добился своего. Губернатор приехал в тюрьму. Котовский опустил револьвер. Губернатор обещал, что никто из бежавших не будет наказан, но тут же добавил, что по отношению к Котовскому, как к главному зачинщику, будут приняты специальные меры.

— Теперь уж вам не убежать, — сказал губернатор Котовскому на прощание, с любопытством разглядывая его.

Снова постылая тюремная камера и узкая полоска майского неба в решетчатом окне. Тюремщики успокоились. Порядок был водворен. Заключенные притихли. У камер, в коридорах, во дворе тюрьмы и у наружной стены были установлены добавочные посты. Надзиратели специально доносили о поведении Котовского.

Котовский старался ничем не обращать на себя внимания, делая вид, что примирился со своей судьбой. Но он не сдавался. Не прошло и месяца, как снова газеты сообщили о событиях в кишиневской тюрьме:

«Третьего дня в местном тюремном замке, в камере, где содержатся участники нашумевшей в нашем городе шайки Котовского и другие серьезные арестанты, закованные в кандалы, и. о. начальника тюрьмы господин Бобелло обнаружил подкоп. Из ватер-клозета, примыкающего к этой камере, подрыта была стена и сделан подкоп под фундамент тюрьмы с тем, чтобы пробить выход на Сенную площадь. На месте подкопа найдены стамески, лопаты, ломы и др. инструменты» [5].

На этот раз Котовского посадили в самую высокую, семнадцатисаженную центральную башню тюрьмы, которую называли «больничной». Для него была отведена «железная» камера. Уже много лет никто не сидел в ней. Лучи света и свежий воздух совсем не проникали в этот тюремный колодец. У дверей камеры поставили известного своей жестокостью надзирателя Иванова. Охранять Котовского было поручено самым строгим тюремщикам. Вся Бессарабия следила за тем, что происходит за высокой оградой кишиневской тюрьмы.

Два месяца Котовский не напоминал о себе. «Теперь он уже не страшен», — решил помощник начальника тюрьмы Бобелло.

Однажды в тюрьму к Бобелло явилась нарядная дама. Она отрекомендовалась женой одного из влиятельнейших чиновников. У нее большая просьба к помощнику начальника: она сгорает от любопытства, ей непременно хочется увидеть страшного разбойника, о котором так много писали в кишиневских газетах. Вежливый Бобелло не мог отказать даме в этой просьбе. Пусть увидит она, какой опасный преступник содержится у него под стражей.

Котовского вывели из камеры на свидание со знатной «патронессой». Ему объявили, что она занимается благотворительностью и «благоволит» к некоторым заключенным.

В время свидания дама передала Котовскому, с разрешения начальника, марселевое одеяло и коробку дорогих папирос.

В этот день Котовский был счастлив. Визит подстроили его друзья, оставшиеся на свободе. «Знатная дама» принесла ему все необходимое для побега, к которому он уже давно изо дня в день готовился. За ним следили надзиратели, но еще с большим вниманием Котовский следил за ними. У него были часы. С часами на руке он через окошко наблюдал за охраной, следил, сколько времени требуется надзирателю, чтобы пройти по коридору до конца и опять вернуться к двери камеры. На клочках бумаги Котовский делал отметки, детально изучая каждое движение охраняющих его. Он знал, кто и когда будет дежурить, как проходит смена часовых; он отличал стражников по походке и по покашливанию. На этот раз он должен действовать наверняка. Он разрабатывал план побега до мельчайших подробностей. Нужно было перехитрить и надзирателя, который стоял у дверей его железной камеры, и того, кто стоял на добавочном посту, внизу у башни. Чтобы вырваться на свободу, надо пройти через три линии охраны.

Каждый день мальчик, прислуживавший в тюрьме, выносил из камеры Котовского парашу, одновременно он уносил с собой и полоски одеяла. На чердаке мальчик связывал одну полоску с другой и прятал их под балкой.