Котовский (Книга 1, Человек-легенда)

Никогда еще Котовский не видел такого лица у секретаря губкома. Глаза его были печальны и гневны, губы сжаты. Да и все подпольщики были потрясены этим событием. Самойлов, который занят был теперь формированием партизанских отрядов, как раз в этот день прибыл в Одессу за инструкциями. Услышав о горестном происшествии, он стиснул кулаки и прошептал:

- Ну ладно же! Дорого они заплатят за это!

Сведения поступали одно за другим. Оказывается, многих избивали при аресте. Оказывается, прибыл специально по этому поводу какой-то крупный чин французской полиции.

Но толком еще никто ничего не знал. А произошло все так.

В субботу первого марта днем заседал президиум "Иностранной коллегии". Настроение у всех было приподнятое. Жанна Лябурб восторженно говорила, что победа близка и что хочется поехать во Францию, рассказать там правду о русской революции.

Затем Жанна и Стойко Ратков пошли на Пушкинскую, где Жанна временно поселилась у старухи Лейфман. Ратков любил бывать у Жанны. Там была обстановка покоя и отдыха. У хозяйки были три взрослые дочери. На этот раз к старухе Лейфман пришел еще какой-то знакомый. От политики все они были далеки, разговаривали о том о сем и собирались выпить по чашке чая. Меньше всего думали в этот час о смертельной опасности, которая надвигалась.

В квартиру ворвалась целая толпа французских и белогвардейских офицеров. Это были матерые волки. Французский майор Андре Бенуа, полинялый блондин с безумными прыгающими зрачками глаз на бледном, перекошенном, кокаиновом лице, был поистине страшен. Еще страшнее был ротмистр Бекир-Бек-Масловский - изувер, набивший руку на расстрелах без суда, на истязаниях. Ротмистр состоял при Гришине-Алмазове и возглавлял отряд для особо грязных поручений - для ликвидации неугодных по черным спискам, для убийств "при попытке к бегству", когда никто и не думал бежать, и просто убийств без объяснений мотивов.

Когда контрразведчики пришли арестовывать Жанну и увидели так много людей в квартире, они решили, что захватили целиком всю подпольную организацию Одессы.

- Руки вверх!

При обыске у Жанны нашли только экземпляр газеты "Le Communiste" и больше никаких компрометирующих материалов. Ни оружия, ни денег, как они ожидали, не оказалось.

Связали всем руки, в том числе и старухе-хозяйке, и ее дочерям всем, кого застали, вывели их на улицу, где ждал крытый грузовик. Грузовик тронулся, загрохотал по мостовой и вскоре въехал во двор дома номер семь на Екатерининской площади - здания французской разведки. Ворота захлопнулись. На площади высилась на каменном пьедестале русская императрица. Площадь была живописна. Дом номер семь, с большими окнами, с парадным крыльцом, был импозантен. Трудно было даже представить, что в его подвалах вершатся такие черные дела!

В помещении, куда втолкнули Жанну, была она одна. Куда же девали остальных? И вдруг она услышала громкий голос Елина... Значит, схватили и его?!

Допрос вел полковник-француз, начальник контрразведки, пожилой и изящный. Тут же присутствовали и белогвардейцы. В роли переводчицы выступала субтильная блондинка. Жак Елин узнал в ней супругу консула Энно: однажды ему показали ее, когда она совершала прогулку.

Но теперь он ближе познакомился с этой особой. Убедившись, что Елин ничего не выболтает и никого не назовет, эта дама, взбешенная его упорством, ударила его рукояткой револьвера по голове, что совсем не входило в обязанности "переводчицы". Обливаясь кровью, Жак Елин упал.

Избивали и остальных. Одному выбили глаз, свалили, пинали в живот, затем перешли на более изощренные истязания и пытки. Палачи добивались сведений, где находится подпольная типография, где и когда встречаются подпольщики-большевики. В награду обещали выезд за границу, деньги. Но ни одной визы не потребовалось. Это и бесило и в то же время приводило в изумление палачей.

Из соседних комнат доносились нечеловеческие крики: там "допрашивали" женщин.

Мадам Энно с горящими глазами, с каким-то упоением смотрела на истязания. Она была как пьяная и бормотала:

- Еще! Вот это удар! Подумаешь, нежности - уже и глаза закатывает! Подбодрите ее, Мишле! Да не так... вот как надо!

Допоздна трудились изящный французский полковник, белокурая дама, похожая на мадонну, и все остальные заплечных дел мастера.

От Жанны вообще не услышали ни слова. Изящный французский полковник утомился, и Жанна была поручена полковнику Иваницкому, прибывшему по приглашению "Дезьем-бюро".

- Фамилия? - строго спросил Иваницкий, показывая, что он отнюдь не намерен шутить.

Жанна молчала.

- Фамилия, я тебя спрашиваю! - и тут из уст полковника посыпались отборнейшие ругательства.

Жанна ответила по-французски:

- Я француженка. Вызовите переводчика.

- А черт! Ты превосходно говорила по-русски, когда тебе надо было!

Через переводчика Жанна заявила, что она - французская подданная и требует вызова французского консула. Жанна хотела выиграть время и как-нибудь дать знать о себе французским матросам.