Котовский (Книга 1, Человек-легенда)

- Где же офицеры ваши? - спрашивали в штабе солдат.

- Смотались. Один прапорщик Малахов перешел на нашу сторону. Его тут ваши ребята забрали как контру, а только неправильно это: он, Малахов, душа человек, хоть кого спросите.

- Раз такое дело - выпустят. А как вы ловко это дело обстряпали, как к нам дорожку нашли?

- Не было бы снегу - не было бы и следу.

Производился учет оружия, наличия коней и вообще имущества. Начдив приказывал принять все меры к захвату железнодорожного моста в целости. Пожалуйста - мост целехонек, и уже выставлена охрана около него.

- Народ за нас, - сказал Котовский, выслушав донесение о захваченных трофеях. - Народ за нас, а это самое главное.

10

Сорок километров осталось до Одессы. Котовский мчался. И мог ли отстать Няга? Одесса! Одесса впереди!

Няга скакал на коне и насвистывал "Миорипу".

Конница неслась - и воздух был уже родной, и небо было понятное, милое небо!

Николай Дубчак и Николай Слива - тезки и приятели, неразлучные в бою и на отдыхе, оба славные сыны Молдавии - почуяли с дуновением ветра и запах камышей на Днестре и запах талого снега с полей Бессарабии. Николай Дубчак вполголоса напевал старинную молдавскую песню, слышанную им еще от дедов:

Лист зеленый, куст терновый,

Правды нет у нас в Молдове.

Разоренье нам принес

Лютый зверь, кровавый пес,

Лиходей, палач народа

Ненавистный Дука Вода.

Он для сильных друг и брат,

А для бедных супостат.

Пожалей ты, бог, меня,

Убери подальше Воду,

Чтоб вольней жилось народу,

Пусть хоть черт возьмет, хоть бог,

Чтоб легко вздохнуть я мог!

На станции Раздельная находился генерал Шевченко, старый служака, пора бы и на покой! Все давно поняли, что надежды рухнули и остается только спасать шкуру. Не понял один Шевченко. Он был неизменен в своих привычках. На ночь растирал суставы снадобьем от ревматизма, а скорей всего, даже не от ревматизма, а от старости, забывая, что старость неизлечима. Утром шел в штаб и передавал в Одессу очередную сводку. Днем выслушивал доклады, за обедом давал советы, что следует есть, чтобы дожить до его возраста. Словом, он делал все, что полагается делать старому генералу.

Так было и в это утро. Генерал сам лично диктовал телеграфисту. Вызвали Одессу. Но генерал был отрезан. Он никак не хотел этого понять. Он командовал, выставлял охранения, требовал, чтобы офицеры были выбриты. Между тем давно уже не было ни флангов, ни тыла. Просто был выживший из ума старик, упорно действовавший по уставу.

Стук ключа услышал телеграфист, когда возился возле аппарата. Котовский приказал:

- Прими вызов. Кто это там старается?

Телеграфист выключил Одессу и ответил станции Раздельная, что принимает Одесса.

Генерал Шевченко сообщал, что конница Котовского заняла Березовку (значит, бежавшие офицеры благополучно прибыли). Сообщал генерал и относительно других частей Красной Армии, обнаруживая приличную осведомленность и отставание от действительности всего лишь на несколько суток.

Кончив передачу, генерал спросил, кто принял сводку.

Ответ, который едва решился доложить генералу телеграфист, гласил, что сводку принял Котовский.

- Господа, - обиделся генерал, - мы воюем, а не в пятнашки играем!

И попросил телеграфиста:

- Ответьте, что шутки неуместны и что шутник понесет заслуженное наказание.

Ответ пришел незамедлительно:

- Успокойтесь, ваше превосходительство, поберегите ваши нервы. Никто не собирается шутить. Сводку принял действительно Котовский.

Генерал выслушал этот ответ с некоторым даже удовольствием.

- Я давно слежу за действиями этого Котовского. Если бы у нас была такая конница... А почему бы ему не воевать на нашей стороне? Ведь это чистое недоразумение! Храбрый человек, а не понимает, что следует сражаться за Россию.

Генерал подождал возражений, но телеграфист не возражал и заранее смаковал, как будет рассказывать офицерам, что их генерал доложил сводку не кому-нибудь, а самому Котовскому.

- Отвечайте, - приказал генерал.

Котовский ему представлялся гусаром, и нужно было этого гусара распечь, дать ему для острастки десять суток гауптвахты и затем предложить служить верой и правдой за неимением царя белому командованию, которое генерал, впрочем, сам недолюбливал.

Очень трудно было распекать по телеграфу. Генерал диктовал:

- Так командовать, как вы, может только офицер и дворянин. Значит, вы офицер и дворянин. Но тогда вы изменник и предатель. Поверните вашу конную армию против большевиков. Гарантирую помилование.

Ответ последовал немедленно:

- Бил, бью и буду бить белогвардейцев. Через три часа ждите в Одессе.

11

В пяти километрах от Одессы Котовский захватил заставу, узнал пропуск и пароль. Он был в нетерпении. Его возбуждение передалось всем. Прикажи он сейчас переплыть море - прыгнули бы и стали переплывать море. Прикажи разбить любое войско - бросились бы разбивать любое войско конники, увлекаемые вперед любимым командиром.

Котовский, однако, не хотел затевать дело вслепую. Он послал Подлубного и с ним еще нескольких человек в Одессу: без данных разведки было бы трудно разобраться в обстановке.