Котовский (Книга 1, Человек-легенда)

Ольга Петровна выяснила, что Котовский контужен еще днем, а сейчас уже стемнело и прошло столько времени... И хотя вряд ли кто решился бы в такую непроглядную темень, хоть глаз выколи, ехать бог весть куда по невылазной грязи, по бездорожью, но кучер, который постоянно возил Ольгу Петровну, суровый, угрюмый мадьяр по фамилии Сыч, ни слова не возразил. Запряг коней. Взял с собой пук соломы, спички. И вот уже загремела таратайка, ныряя в ухабах и разбрызгивая грязь.

Сверкали молнии, в отдалении раскатывался гром. Казалось еще темней от того, что в степи полыхали пожары: горели хутора.

Что это темное движется навстречу? Раненого везут. Ольга Петровна сходит с повозки. Грязь по колено. Это коновод Васька, упавший рядом с комбригом.

- Меня потом, - отвел заботливую руку Васька. - Поспешайте, мамаша, к командиру.

Чуть дрогнули руки Ольги Петровны, но она совладала с собой.

- Напрасно... время тратите... - сквозь зубы, корчась от боли, говорил Васька. - Мое дело конченое, угодили в живот, а я как нарочно... здорово поел перед боем...

Сделав перевязку и распорядившись, чтобы Ваську отправили в санчасть, Ольга Петровна поехала дальше.

Вот встретила она Орлика. Его вели на поводу. Он медленно переступал с ноги на ногу. Его шея и голова были изранены шрапнелью.

Это было страшное зрелище: боевой конь не нес своего хозяина, и Ольга Петровна уже готовилась услышать самую страшную весть.

- Где командир? - спросила она бойцов.

- Долго не уходил. Уж как мы его просили! А потом увезли его в Катербург санитары батареи.

Ольга Петровна взглянула на них как на чудесных вестников: значит, жив!

Приехали в Катербург. Часовые. Ольгу Петровну сразу же провели к Котовскому. Он лежал в топленной по-черному хате, возле него коптил сальный фитилек. Он был в очень плохом состоянии.

Ольга Петровна прежде всего проверила его пульс. Котовский слабо улыбнулся:

- Я знал, что ты приедешь, хотя и не велел тебе говорить.

С большим трудом Ольга Петровна уговорила его отправиться в санчасть, в местечко Ямполь.

Медленно двигалась повозка. Котовский потерял сознание. Вот и санчасть. Выбежали санитары. Молча подняли носилки. В открытую дверь видны были встревоженные, озабоченные лица.

В тот же день Ольга Петровна повезла Котовского в Одессу, передав своим помощникам все дела.

- Котовский?! - единственное, что спрашивали коменданты станций. Железнодорожники, не дожидаясь распоряжений начальства, бросались в депо. Там тоже долго не расспрашивали. Произносилось только одно слово: "Котовский". Дежурный по станции предупреждал по телефону об отправке экстренного паровоза с прицепленным к нему вагоном, и паровоз мчался. Нигде не задерживали его.

Промелькнули Вапнярка, Бирзула, Раздельная... Ольга Петровна не видела их. Она не отходила от мужа. Он иногда приходил в сознание, спрашивал:

- Взят Кременец? Жив Орлик? Какое сегодня число? Шестнадцатое июля? Сообщи срочно: мой заместитель - Ульрих!..

10

В Одессе к приезду Котовского была приготовлена дача на Французском бульваре. Самая лучшая, какую только нашли. Из окна открывался широкий вид на море. Веранда выходила в сад. На клумбах цвели розы и гладиолусы. Тенистый сад благоухал.

Котовский лежал прикованный к постели. Врачи собирались вокруг него и затем устраивали консилиумы. Медицинские светила высказывали опасения, не отразится ли контузия на психическом состоянии больного, говорили также о возможной глухоте, указывалась необходимость длительного лечения, клинических наблюдений. В конечном счете приходили к выводу, что надо уповать на могучее здоровье пациента, на то, что с болезнью он справится сам.

Ольга Петровна дежурила возле Григория Ивановича бессменно. Пришли девушки-комсомолки:

- Нужно чем-нибудь помочь?

И очень радовались, если Ольга Петровна давала им поручение: посылала в аптеку за лекарством или просила что-нибудь купить.

Столько солнца было в Одессе, столько воздуха в просторной даче, в благоуханном саду! И такой целительный запах моря долетал с ветром!

Котовский стал поправляться. Выбирался на веранду, садился в плетеное кресло. Солнце доверху наполняло веранду сверкающими потоками. Стекла на веранде были разноцветными, и на полу, на стенах, на коленях Котовского, на скатерти переливались все цвета: зеленый, желтый, оранжевый, сочно-вишневый.

Котовский закрывал глаза. И тотчас возникали выстрелы, крики "ура", поля сражений... В конном строю идут полки. Вперед!

Каких жертв стоит война! Леонтий... Сколько с ним пройдено дорог! И ведь он спас ему жизнь там, в степи, в холодную ночь... Он отыскал, он, Леонтий! Он приносил передачи в тюрьму, помог совершить побег непритязательный, молчаливый, верный друг! Славные ребята у него - девочка и мальчик. И хорошая жена. Как они там? Ждут, наверное?..

И стояло перед Котовским лицо Леонтия. И скорбь ложилась на лицо командира.

Мучительные видения преследуют Котовского. И такая тяжесть в голове!

"Это, вероятно, потому, что давно не делаю гимнастику", - думает Котовский.