Котовский (Книга 1, Человек-легенда)

Тут Юрий Александрович бросился к своим чемоданам и извлек приготовленные подарки. Княгине он привез купленный в Стамбуле браслет, тяжелый, усеянный крупными камнями чистейшей воды. Люси получила колье тончайшее изделие парижских ювелиров.

И как ни хотелось всем спать, но обе женщины, ласково браня его за расточительность и притворяясь сердитыми, долго любовались драгоценностями и наконец растрогались. Княгиня хвалила его вкус, а Люси смотрела на него влюбленными, зачарованными глазами, и он видел, что она безраздельно принадлежит ему.

4

Проснулся Юрий Александрович сравнительно рано. В доме была полная тишина. Сквозь шторы пробивался солнечный свет. В комнате ходили зеленые тени, зайчик играл на стене. Юрий Александрович лежал и думал, откуда этот зайчик, и, проследив взглядом, понял, что это от графина, который стоит на окне. И Юрий Александрович почувствовал такой прилив сил, такое ликование во всем своем существе!

"Надо сразу же сыграть свадьбу, не откладывая", - подумал он.

Ему вспомнилась во всех подробностях встреча с Люси вчера на веранде... Вскочил одним прыжком с постели - роскошной, со множеством пуховых подушек, с прохладными простынями голландского полотна, с периной, в которой тело утопает. В комнате держался тонкий запах старинных духов.

"Породой пахнет, старым дворянским гнездом..." - подумал Юрий Александрович и без всякой связи прошептал:

- Ох и заживу я! Всем чертям назло! Скорее бы кончалась эта мура всероссийская.

Затем он набросил шелковый бухарский халат, вероятно оставшийся еще от князя и заботливо приготовленный ему, и одним движением поднял штору, потянув за шнур.

В окно хлынуло солнце, глянули блестящие, насыщенные теплом и светом большие деревья. Он обратил внимание, что небо необыкновенно синее, даже больно глазам от этой синевы.

Около кровати, на коврике, стояли и туфли. Юрию Александровичу все это показалось естественным. У него было такое чувство, как будто он всегда, всю жизнь провел в этом доме и так же ходил по горячему паркету комнат именно в этих расшитых бисером ночных туфлях.

"Надо будет завести длинные трубки... чубуки... Традиция - великое дело! Но это потом, потом..."

Юрий Александрович перекинул через плечо мохнатое полотенце и вышел на веранду. Там накрывала чай хлопотливая и какая-то домашняя женщина.

- Здравствуйте, барин! - певучим украинским голосом заговорила она. Что-то дуже рано проснулись! Чайку не угодно ли?

Как отчетливо представилась в этот миг Юрию Александровичу его жизнь, но другая жизнь, совсем не та, которая сейчас, а та, которая была бы возможна, если бы в стране не произошло никаких потрясений... та жизнь, которую у него украли... отняли... У него даже дыхание захватило, когда он представил, что вот так, как сейчас, он мог бы всю свою жизнь выходить по утрам в халате, и так же встречали бы его приветливые, преданные слуги, и все, что только можно пожелать, предоставлялось бы ему без всяких усилий, без всякого промедления... Как хорошо можно было бы жить!..

"Длинные трубки... это обязательно! Отличный выезд... а может быть, и скаковых лошадей держать? И каждый год ездить куда-нибудь за границу, например в Париж... просто так, проветриться, посорить деньгами... Или нет, не надо никаких заграниц! Достаточно я помотался по белому свету. Нет! Сидеть у себя в усадьбе, не вылезать из халата, редко бывать даже у соседей... хозяйством заниматься... сидеть на веранде и пить чай..."

Хлопотливая, аккуратная женщина смотрела на него, спокойно улыбаясь. О чем она спрашивала? Ах да, не хочет ли он чаю! Очень приветливая женщина и, по-видимому, совершенно искренне к нему расположена!

- Тебя как звать-то, дорогая?

- Меня-то? Маруся. Мария, то есть.

- Очень хорошо! Значит, Мария? Маруся... Гм... Замечательно! А где у вас тут купаются?

- Купальня есть. Спуститесь в сад и пряменько по главной аллее все идите, идите и придете...

"Да! Это очень хорошо, - думал Юрий Александрович. - Люси... Маруся... парное молоко... деревья... и чтобы солнце вот так освещало веранду... И никаких сомнений, ничего тревожного. Неужели так когда-нибудь будет? И разве я не имею права на этот покой?"

После купания Юрий Александрович почувствовал такую свежесть, такую негу во всем теле! Он шел по аллее, то попадая в тень, то чувствуя горячие лучи солнца, и думал о том, что все это принадлежит ему, и здесь пройдет его жизнь, и что так оно и должно быть, это вполне справедливо и разумно, и мир устроен превосходно, все идет по раз заведенному порядку, и, возможно, что все-таки есть бог...

Вернувшись, Юрий Александрович переоделся. На веранде его уже ждали. Он приложился к ручке княгини и радостно приветствовал Люси. Люси немного смутилась под его бесцеремонным взглядом, а он рассматривал ее так же внимательно и по-хозяйски, как рассматривал парк, конюшни, службы и угодья имения. Он вступал во владение всем этим великолепием.

5