Котовский. Робин Гуд революции

Котовский требовал, чтобы в каждом полку были оборудованы гимнастические залы, спортивные городки, предложил построить в Умани стадион и сам привлек к этому строительству школьников, допризывников и красноармейцев Уманского гарнизона. Общими усилиями стадион построили за несколько месяцев. Открытие его прошло торжественно. На митинге командир корпуса отметил:

— Раньше спорт был привилегией буржуазных классов, располагавших свободным временем, а теперь стал необходимостью, так как дает нам силы для защиты советской власти».

Однажды по указанию комкора в казармы были доставлены сорокаведерные бочки и кадушки. Все это было предназначено для купания бойцов и командиров в холодной воде даже зимой. По убеждению Григория Ивановича, если после такой процедуры совершить хорошую пробежку, то она только укрепит организм человека. Он говорил: «Пусть даже один заболеет, но зато десятки и сотни станут выносливыми и закаленными». Сам же он мог купаться в любую погоду. На дошедших до нас снимках Котовский купается во время ледохода: на льдине делает гимнастику. Рядом купаются его бойцы и командиры.

Из внутренней переписки корпуса:

«Командиру эскадрона связи Ильину ставлю на вид его индифферентное и несерьезное отношение к делу физической подготовки, следствием чего явилась отсталость в этом отношении эскадрона связи и бесцельная потеря времени… в кратчайший срок восполнить упущенное» (Котовский).

Каждый увольняемый в запас красноармеец получал памятку-наказ, которую составил лично их командир корпуса:

«Дорогой товарищ! Уходя из наших красноармейских рядов, постоянно помни наши боевые традиции, нашу революционную преданность советской власти и всем трудящимся.

Помни, что стальные ряды нашего корпуса неизменно остаются грозными для наших классовых врагов. Про нашу боевую отвагу, про удаль наших кавалеристов, про бесстрашие в боях с врагами ты разнеси молву повсюду, куда бы тебя ни кинула судьба, воспитывая этим боевой революционный дух у рабоче-крестьянской молодежи… Не забывай своей части и поддерживай с ней связь письмами и через наши газеты. Чувствуя эту связь, мы еще с большей энергией будем охранять границы наших трудовых республик от хищников мирового капитала. Если все это ты исполнишь, будешь достоин носить славное имя красного воина и гражданина Советской Республики, будешь действительно активным строителем нашей страны и ее вооруженной мощи — Красной армии…»

Григорий Иванович Котовский никогда не жил для себя. И данное обстоятельство весьма важно в понимании внутреннего мира этого неординарного человека. Сам же он не раз говорил: «Если жить только для себя, так вообще не стоит жить». А что такое жизнь, Котовский знал лучше других и исключительно на собственном опыте.

В годы войны ему не однажды приходилось терять друзей и боевых товарищей. Разве мог он забыть как под Ольшанкой был смертельно ранен командир 2-го полка И. Н. Макаренко… Разве мог он забыть, как от тяжелых ран скончался командир 1-го полка Михаил Нягу… Разве он мог забыть смерть своего заместителя храбрейшего Михаила Павловича Ульриха при форсировании Буга… Многих не было рядом теперь, когда мирная жизнь с каждым днем становилась естественной. К ней начинали привыкать. Один лишь Котовский что-то предчувствовал… Когда в феврале 1923 года у него родился сын Григорий, он сказал своей жене вполне пророческие слова: «Если какому-то бандиту удастся прикончить меня, пусть не радуются, будет второй Григорий Котовский, — ты его сумеешь воспитать».

5

В Умани Котовский вместе с женой проживал на окраине города в доме бывшего военного коменданта вместе с его вдовой и ее племянницей. Когда женщин захотели выселить, то комкор запретил это делать. Пользовались Котовские и чужой мебелью, так как своего у них ничего не было.

Каждое утро Григорий Иванович шел в штаб пешком, хотя под боком у него всегда была машина. Однажды Ольга Петровна, собираясь на рынок, попросила у мужа штабной экипаж. Котовский не на шутку взорвался: «Не дай бог, потом скажут, что мадам Котовская ездит на экипаже».

Как свидетельствовала Ольга Петровна, они с Григорием Ивановичем не барствовали: «В Умани жили в Пролетарском пер., бывш. Дворянском, в доме, принадлежащем] б. Уездному Воинскому начальнику, где жила вдова-генеральша. Она была парализована и жила со своей племянницей. Григ. Ив. оставил ей кабинет и парадный ход в пользование, весь дом мы занимали — 6 комнат. По улице б. гостиная приблизительно 5×8 метров в 3 окна и наша спальня в 2 окна, рядом комната Лизы, затем для прислуги столовая, ординарцев, коридор и кухня.

Обстановка убогая. В кабинете в простенке стояло трюмо генеральши. Посередине ближе к окну письменный стол, деревянное кресло от окна к письменному столу и перед письменным столом 2 старых красных бархат[ных] кресла. Направо в углу диван и 2 кресла, др. стулья желтого плюша, затем фанерный столик, заполненный газетами, у другой стены этажерки с книгами, кот. я хотела «профилактически» перенести в спальню, т. к. гости «зачитывали» нужные книги.