Котт в сапогах. Конкистадор.

Памятуя о заварушке, невольными зачинщиками которой мы стали, я предпочел бы не возвращаться в этот город. Но Нехренаско-дель-Пупо мы покидали второпях, потому остановка была просто необходима — надо было закупить припасы в дорогу. Из опасения быть узнанными местными властями и вероятности вляпаться снова в какую-нибудь революцию, наш отряд все время стоянки провел на борту. В город отправились только Архимед и Коллет с Николасом. Вместе с ними корабль покинул и Боливар — попрощавшись и пожелав нам удачи. Индеец был абсолютно уверен, что никакие последствия из-за участия в бунте его не ждут. Вернувшись, Коллет подтвердила: за прошедшее время в городе успели произойти еще две революции и одна контрреволюция, так что про ту памятную для нас ночь жители Сан-Текилло благополучно забыли.

На следующее утро «Медная Бочка» покинула гавань Сан-Текилло и взяла курс на Европу.

Запись в путевом дневнике Конрада фон Кота

от 27 августа 16... г. от Р. X.

Десятый день плавания ознаменован был очередным героическим деянием его величества Андрэ Первого Могучего. От превеликого волнения на воде добрый наш ярл вновь впал в тоску и немочь, проводя дни и ночи в посте и молитве, ища утешения в созерцании волн, для чего перегибался сильно через фальшборт и оными волнами едва не был смыт. В печали же и посте пребывал и его величество, скорбя из-за скверной пищи, коей вынуждены довольствоваться его верные подданные и он сам. Дабы развеяться, его величество совершал променад вдоль борта, где и узрел борющегося с волнами Николаса Бокомялле. Ведомый неусыпной заботой о подданных и просто любовью к ближнему, король бросился на помощь ярлу и своей могучей дланью отринул несчастного от борта. Однако же сии испытания духа и тела, видимо, сочтены были Провидением недостаточными, и приумножены были печали наши, и без того немалые.

Примечание на полях. Запретить Николасу Бокомялле бывать на палубе, не будучи привязанным за пояс или ногу к кнехту или другой закрепленной детали корабля. По прибытии в Бублинг выделить оному Николасу Бокомялле из казны денег на вставление двух зубов червонного золота на место выбитых его величеством в момент совершения героического деяния.

— А чего я? Чего я-то? — обиженно надулся Андрэ.— Я ж ему, можно сказать, в натуре, жизнь спас!

— Если подходить к вопросу без излишней мелочности,— грустно вздохнул Николас, машинально ощупывая пальцем осиротевшие десны,— его величество меня действительно спас. Я бы даже отметил, что успеть в такой ситуации поймать меня за щиколотку требовало завидной скорости — как мысли, так и тела. Правда, я не совсем понимаю, зачем после этого было бить меня головой об палубу, но, чтобы не показаться неблагодарной скотиной, я этот вопрос опускаю.

— Дык чего там непонятного? — развел руками король.— Эт чтобы вода из тебя вышла.

— Какая вода? — опешил Николас.

— Которой наглотался! Человек, он ведь от чего тонет? От того, что в воду попадает и много ее в себя выпивает. Вот чтобы утопленника спасти, надо из его нутра воду эту вытрясти.

— Но я еще не успел утонуть!

— А если бы успел? Я же не лекарь — откуда мне знать? Вижу — ты за борт падаешь, значит, тонешь, правильно? Правильно! А раз тонешь, значит, вода

тебя в нутре может быть. Правильно? А значит, ее надо вытрясти! Я тебя потому за ноги взял и трясти стал — верный способ! А что об палубу головой стукнул, за то извини — не рассчитал, уж больно ты длинный!

— Ох, Андрэ...

— Да ладно, капитан! — Ярл махнул рукой.— Попадало мне и сильнее. В конце концов, сам виноват.

— Хорошо, что ты это осознаешь! Пока твое состояние здоровья таково, изволь привязываться. А то попрошу Андрэ еще пару раз тебя спасти.

Эту воспитательную беседу прервал тревожный крик петуха. По взаимному согласию мы с Транквиллом, как наименее способные к полезной работе члены команды, делили обязанности впередсмотрящего. По крайней мере, оглядывать горизонт и я и Гай могли не хуже людей.

— Что там?

— Ко-ко-корабль прямо по курсу. Флаги пока не могу рассмотреть...

Я передал слова Транквилла спутникам и выбежал из кубрика. Нахохлившийся петух встревоженно расхаживал по планширу на носу корабля. Запрыгнув к нему и окинув взглядом горизонт, я тут же обнаружил идущий нам навстречу галеон. Петух еще не мог разглядеть флагов, а вот мое дальнозоркое кошачье зрение позволило сделать это, хотя радости увиденное мне и не принесло. Потому как флаги были алжирские.

— Ох, а вот это хреново! — пробормотал Николас, присоединяясь к нам. Посмотрел за борт, на волны, позеленел и сдавленно добавил: — Очень хреново!

— Почему не привязался? Я же просил! Вот сверзишься за борт...

— Конрад, мне кажется, сейчас нас должно беспокоить другое!

— Ой, да брось ты! Коллет не оставит от них даже щепок!

Коллет, тоже выбравшаяся на палубу, нехотя кивнула:

— Если не будет выбора. Мысль о том, чтобы убивать людей, пусть даже и пиратов, меня совсем не радует.

—Тогда просто спрячь нас!