Котти. Книга пятая. Ассоциация вольных стрелков имени товарища Вильгельма Телля и друга его Робина Гуда (СИ)

Солнце уже склонялось к закату, хотя и было ещё светло. Но обилие листвы добавляло тени.

- Далеко ещё? – спросил я своего проводника.

- Почти дошли... – сухо ответил он.

- А не спугнём?

- Не должны... - он открыл калитку и пропустил меня вперёд, - Проходи!

Мне это почему-то в тот момент не показалось странным. Но ровно через мгновение я об этом горько пожалел.

***

Что на поле боя самое опасное?

Самоуверенность в своих силах. Только не надо это путать с уверенностью в себе. Как говорят в Одессе: Это две большие разницы...

Никогда не надо расслабляться. Даже среди людей, которых считаешь своими. Ведь известно издревле: «Не бойся врага! В худшем случае он может тебя убить. Не бойся друга! В худшем случае он может тебя предать... Бояться надо людей равнодушных. они и убьют, и предадут, и продадут тебя без зазрения совести.»

Ну, или что-то в этом роде. А у меня тут вообще-то нет друзей, способных предать. Сплошные враги. Абсолютно равнодушные враги...

***

По голове мне прилетело знатно. Бил Савелий от души, чем-то тяжёлым. Похоже, на удар той кожаной дубинкой с песком и дробью, которую я тогда изобретал в интернате... Я практически сразу потерял сознание. Но последней мыслью, перед погружением в темноту, было: «Хорошо, что я все волосы под панаму собрал!»...

Состояние у меня было странное. Я вроде бы лежу без сознания, но могу со стороны смотреть на себя сверху. Неужто, моя душа отлетела от тела?

Зато, как в песне: «Мне сверху видно всё. Ты так и знай!»

И хорошо, что об этом никто из присутствующих не знает, кроме меня, конечно...

Сява мне вяжет руки за спиной, а Серый стоит рядом и командует.

Ого... Понятно. Савелий не оправдал надежд своего криминального босса, и продался на сторону.

Хотя... Ещё неизвестно на чьей стороне босс? Но, как минимум, всё встало на свои места.

Нет тут у меня друзей... А таких друзей, как эти... За хобот, и в исторический музей! Содрать с них кожу, набить соломой чучело и выставить для всеобщего обозрения...

А верёвочка-то, которой меня вяжут, хлипковата на вид...

***

- Ты её не прикончил, Сявка!

- Не-а. Дышит. Щас оклемается.

Меня хлопают по щекам. Приходится возвращаться в тело и приходить в сознание...

Открываю глаза. Молчу. Смотрю на своих пленителей.

- А чего ты не орёшь? – язвительно спрашивает Серый.

- А чего орать-то? Ты небось, место выбрал тихое... Безлюдное.

- А то как же... Молодец! Быстро смекаешь.

- Лучше развяжи меня! Тогда и разговор получится плодотворный.

- Ты у меня и так заговоришь.

- Пытать будешь, дядя?

- Обязательно.

- Что? Прямо здесь? Это же не эстетично.

- Чего? Ты поумничай ещё. Базлаешь, сама чего не знаешь... Говори лучше, о чём с тобой Черкас наедине шептался.

- Да всё о том же... Как вылечить того человека.

- Звиздишь, сука!

- За «суку» я с тебя, дядя и спросить могу...

- Чего, *ля... Да и ты, *ля, сука! И Черкас твой тоже ссученный!

- Он такой же мой, как и твой.

- Сява! Ну-ка, поди сюда!

- Чего, дядя Гнат?

- Писка у тебя с собой?

- Всегда с собой.

- Распиши ей морду. Да не спеша... Пусть прочувствует на своей шкуре, что грубить старшим вредно для здоровья. В школе, наверное, плохо училась.

Савелий достал из кармана монетку. Я вспомнил, что у карманников именно она называлась – писка. Остро заточенная монета, которой они резали карманы и сумки. Почему не нож и не бритва? Да потому что, сбросив монету на землю при первом же шухере, остаёшься чистым. А нож или бритву так просто не выбросишь.

Терпеть боль от разрезанной кожи на лице совсем не хотелось. Я задёргался. Сява ухмыльнулся. Его улыбка уже не была такой доброй, как вчера. А я ведь к нему нормально так относился... До сегодняшнего дня.

- Хорош уже! Чё мне потом делать-то с такой расписной мордой? Расскажу я тебе, дядя всё, чего ты ещё не знаешь.

- Погоди, Сява! Ещё успеешь... Послушаем, что она сказать хочет... Ну! Говори! Чего я ещё не знаю. – он наклонился ко мне.

Глава 14

Глава четырнадцатая.

- Ты не знаешь, дядя, что я уже развязала руки...

Я выдёргиваю правую руку из-за спины и указательным пальцем, тычу ему почти в лицо, брызгая кислотой прямо в глаза...

- А-а-а... – кричит Серый, зажимая глаза ладонями.

Но мне некогда разглядывать его страдания. Я выдёргиваю из рукавов свои стилеты...

- Косяк на тебе, сявка дешёвая! Обыскивать надо, прежде чем связывать...

Савелий видимо только со связанными девушками был такой смелый. Ну, или если со спины по голове чем-нибудь огреть. А вот так вот – один на один... Не боец.

Вместо того, чтобы налететь на меня, или хотя бы сымитировать атаку, он попятился назад. А я наоборот сделал два шага вперёд, и воткнул свой правый стилет в горло Серому, который всё ещё скулил, стоя на коленях, прикрыв лицо руками. Оставив стилет в его горле, я снова сделал шаг вперёд.

Сява, наконец-то, опомнился, и увидев, что я лишился одного из ножей, дёрнулся на меня.

- Утю-тю-тю-тю... – проговорил я, доставая из-под кофты запрятанный за пояс наган. – Я же тебе говорил, Сява. Надо было лучше обыскивать...

- Сука! – сказал, как выплюнул Савва.