Коту под хвост

Ну, в общем, случилось то, что должно было случиться. Я же все-таки не Шумахер – это не моя девичья фамилия, – и не тренировалась я никогда специально, да и не повезло мне с этими камнями. В общем, не справилась я с управлением.

Машина нырнула в обрыв и с бешеной скоростью покатилась вниз, опять подпрыгивая и подскакивая.

– Писец ослику, – прошептала Маринка и свернулась клубочком, стараясь забиться под переднюю панель.

Я промолчала. Не потому, что мне нечего было сказать, просто Маринкины слова дошли до моего сознания как-то не сразу. А когда они отредактировались в сознании, то ответа уже и не требовалось. Моя бедная «ладушка» с нашими бедными головушками внутри, подпрыгнув в последний раз, как-то необычайно высоко перевернулась, потом еще раз, потом еще. Я не выпускала из рук руль, не для того, чтобы им удобнее было рулить, а просто нужно было за что-то держаться, и изо всех сил втянула голову в плечи.

Лобовое стекло с противным звуком треснуло при очередном приземлении на крышу, я закрыла глаза крепко-крепко и постаралась ни о чем не думать. А оно и так не думалось.

«Лада» докатилась до какой-то опоры, подпрыгнула в последний раз и остановилась. Я осторожно открыла глаза и попыталась сообразить, в каком положении я нахожусь: вверх головой или вниз. Между прочим, это был не такой уж простой вопрос после такого эквилибра, который выпал на нашу с Маринкой долю.

«Лада» стояла крышей вверх. А колесами – вниз. Это я определила, приглядевшись к кривоватому дереву, растущему впереди. Потом я разобрала, во что мы вписались. Это была куча кирпича. Посадку мягкой назвать было нельзя.

– Ты живая? – прошептала я то ли себе, то ли Маринке.

– Ага, а ты? – так же шепотом ответила мне Маринка.

– Кажется, – сказала я и пошевелила руками и ногами. Вроде все было на месте. И голова, кстати, тоже, что было немаловажно. Только затылок болел. Наверное, я ударилась обо что-то и сама не заметила этого.

Повертев головой, я убедилась, что и шея работает, и, вообще, все не так уж плохо, как могло показаться или оказаться при любом другом раскладе.

Откуда-то со стороны и сверху послышалось рычащее гудение «КамАЗа».

– Ой, – прошептала Маринка и завозилась на своем сиденье.

– Что? – крикнула я, всматриваясь в нее.

– «КамАЗ», – ответила мне Маринка.

– Бежим! – крикнула я и задергала ручку своей двери. Дернула я два или три раза, больше не потребовалось, потому что ручка отвалилась.

– Открывай дверь, моя сломалась! – крикнула я Маринке.

– У меня заело! – ответила Маринка, толкая свою дверь плечом.

Я прокрутила в голове ее слова и, повернувшись, стала перелезать назад. Я подумала, что, возможно, задние двери или хотя бы одна из них может открыться.

– Подожди, – крикнула Маринка.

– Ну, что еще?! – рявкнула я в ответ.

– Перелезем через перед! – выпалила Маринка странную фразу, и я сперва подумала, что у нее «крыша» съехала, но потом посмотрела туда, куда она показывала. А ведь верно: лобовое стекло было все в сетке трещин и трещинок. Оно одной своей стороной вышло из пазов, а с другой стороны наверняка держалось только на честном слове и по привычке.

Я вернулась на место и осторожно одним пальцем дотронулась до стекла. Оно закачалось.

– Взорвемся! Давай быстрей! – крикнула Маринка и, схватив свою сумочку, ударила по стеклу со всего размаха.

Стекло, издав даже не «бзынь», а какое-то «ух», качнулось еще раз и медленно-медленно, как при замедленной съемке, осыпалось внутрь машины.

– Вперед! – скомандовала я, схватила свою сумку, бросила ее на панель, покрытую мелким стеклом, и облокотилась на сумку локтем. Между прочим, вот эта мелочь служит доказательством того, что я не потеряла голову и соображала четко и правильно!

Очень осторожно я вылезла на перемятый капот, который даже не узнала с первого взгляда, и, присев на его край, осторожно сползла на землю. Было уже совсем темно, фонарей в этом районе отродясь не водилось, луна тоже не светила, так что темень была еще та.

– Скоро ты там? – крикнула я Маринке.

– Сейчас, я, кажется, застряла, – ответила эта швабра и, кряхтя и охая, потащилась наружу.

В это время сверху, с того места, где стоял «КамАЗ», потушивший фары ради лучшего обзора, послышался звук выстрела.

Маринка, ойкнув, выпрыгнула наружу и, еще раз ойкнув, приземлилась рядом со мною, пардон, на задницу.

– Больно, блин! – возвестила она о своей удачной посадке, и я, подбежав к ней, дернула ее за руку – бежим!

– Подожди, сумка! – крикнула она, встала и потянулась обратно в салон «Лады».

Послышался второй выстрел, я дернула Маринку за локоть, она схватила свою сумку и, зашатавшись, едва не упала.

– Что с тобой? – испугавшись, крикнула я. – Ты ранена?

– Ничего! Дергать не надо! – огрызнулась она.

Я еле сдержалась, и, подхватив свою сумку – все-таки Маринкин маневр напомнил мне, что у меня здесь тоже есть вещички, – я, крепко зажав Маринкину руку, бросилась вперед в темноту.

Маринка не отставала, но трасса под ногами была до жути пересеченная, и, пару раз споткнувшись, мы остановились, тяжело дыша и прижавшись друг к другу.