Коты, вернувшие мне улыбку. История о счастье, книгах и всеобщих любимцах Бейкере и Тейлоре

Глава 7

С первого дня работы в библиотеке, а особенно после появления котов, меня не покидало ощущение, словно я опять вернулась в детство: я снова находилась в окружении книг и животных. Все это давало мне чувство стабильности и комфорта, которых мне так не хватало.

Я родилась 19 августа 1931 года в Окленде, штат Калифорния, в районе Пидмонт. Моя бабушка по материнской линии потеряла все свое состояние в кризис 1929 года. Единственное, что уцелело, был дом, построенный в стиле «искусства и ремесла», который спроектировал знаменитый архитектор Бернард Мейбек. Несколько поколений семьи жили в этом доме, стоявшем на холме с видом на залив Сан-Франциско. Одно из моих самых ранних воспоминаний, как я смотрю на тогда еще строившийся мост Сан-Франциско – Окленд Бэй Бридж.

Несмотря на то что мое детство

пришлось на время Великой депрессии и Второй мировой войны,

оно было очень счастливым.

Среди моих родственников по отцовской и по материнской линии встречались как весьма предприимчивые, так и совершенно не приспособленные к жизни люди, кто-то принадлежал к знаменитому роду, но все они были неординарными личностями. Брат моей мамы, дядя Гарри Кобден сыграл ключевую роль в изобретении сборных металлоконструкций для строительства зданий, помог уберечь от разработки кусок земли площадью восемьсот акров в Биг-Сур, а также выступал в таких ипостасях, как ковбой на родео, шпион и боксер, участвовавший в турнире «Золотые перчатки». Мой прапрадед по линии отца, Генри Хантли Хейт, прослужил губернатором Калифорнии с 1867 по 1871 год. Считается, что в честь него был назван район Хейт-Эшбери в Сан-Франциско. Мой отец также был прямым потомком командора Джона Пейти, который помог открыть северные острова Гавайского архипелага и являлся доверенным лицом короля Камеамеа в середине 1800-х.

Моя любовь к чтению тоже объясняется генами: среди родственников были и те, кто трудился на литературном поприще. Моя тетя Шарлотта Кобден Джексон писала и редактировала книги для детей, а также была автором колонки, посвященной детской литературе в «Сан-Франциско Кроникл». Она была замужем за Джозефом Генри Джексоном, работавшим литературным редактором в «Кроникл» с 1930 по 1955 год. В течение нескольких лет он являлся личным редактором Джона Стейнбека.

Родители обожали рассказывать истории обо всей нашей родне. Довольно рано я поняла, что мы с моим братом Тони – он младше меня на два года – принадлежим к «сильной породе» и тоже должны стремиться совершать большие поступки. Но все, чего я хотела, это читать и проводить время с животными. А если можно было делать и то и другое одновременно – еще лучше.

К счастью, в детстве мне были доступны все мои любимые занятия. Родители – заядлые собачники: любое лающее и виляющее хвостом существо их очень умиляло. А вот кошки – не особенно.

Так же, как и родственники и члены семьи, наши домашние питомцы не были ординарными. Дома у нас годами жили собаки самых разных пород, включая черного пса неопределенного происхождения с вытянутым, как сосиска, телом. Однажды он просто появился из ниоткуда и остался у нас насовсем. Родители назвали его Пигги. Мы быстро обнаружили, что он обожает воровать открытые бутылки с пивом у любого, кто на секунду ослабит хватку. Отобрав бутылку, Пигги употреблял остатки ее содержимого, а затем забирался по лестнице наверх, чтобы проделать свой самый любимый трюк: серфинг на ковровой дорожке по длинному коридору. Разбежавшись и сделав резкий начальный рывок, он приземлялся внизу на одном из концов дорожки и проезжал на нем, пока не останавливался у противоположной стены коридора. После чего он спрыгивал и ждал, когда кто-нибудь пройдет мимо и поправит ковер со словами: «О, Пигги!» Пару минут спустя он повторял все с самого начала, и это продолжалось весь день, по крайней мере до тех пор, пока собака не протрезвеет.

Пигги был лишь одним из многих и многих животных, которых я любила в детстве. Соседи тоже держали у себя питомцев всех мастей: собак, кошек, птиц, да кого только не было! И я проводила бессчетное количество времени, играя с ними, пока обеспокоенные родители не выходили звать меня домой. Если они не обнаруживали меня во дворе с соседскими животными, то знали, что тогда нужно идти в библиотеку.

Судьба моя была окончательно решена,

когда мне исполнилось семь лет, и мне завели

мою первую карточку в библиотеке,

расположенной рядом с Пидмонт-авеню.