Коукс и Бакстер. Компиляция] (СИ)

Бакстер вышла из отдела, и Эдмундс вдруг вспомнил, что ничего не сказал ей о лаке. Он поставил флакон на стол, чувствуя себя полным идиотом, что так радовался этой банальной находке, в то время как Волк гонялся в Саутхолле за подневольными убийцами, разговаривал по телефону с преступниками, и притаскивал в отдел похищенных женщин. Это все, конечно же, было ужасно, но он был вынужден признать, что испытывает в душе зависть.

* * *

— Прекрасно, — взволнованно улыбнулся Элайджа, когда фотографию, только что купленную им за две тысячи фунтов стерлингов, спроецировали на стену конференц-зала, — да-да, именно так, прекрасно!

Андреа поднесла ко рту руку и была благодарна судьбе за то, что никто в этом темном помещении не видел, как по ее щекам катятся слезы. В снимке не было ровным счетом ничего красивого, напротив, он представлял собой самое печальное зрелище, виденное ею в жизни: на черно-белом изображении Волк стоял на коленях в свете одинокого уличного фонаря в лужах и витринах, подобно огням рампы, отражались сверкающие капли дождя и фары машин. За все время их брака она видела Волка плачущим дважды, самое большее трижды, и каждый раз у нее от этого разрывалось сердце.

Теперь все было еще хуже.

Он сидел на залитой водой дороге рядом с изуродованным телом женщины в возрасте, нежно держа ее за окровавленную руку, и глядел в пустоту, на лице его застыло выражение полного краха.

Волк был сломлен.

Андреа посмотрела по сторонам на лица коллег: улыбающихся, аплодирующих, хохочущих. Ее трясло от злости и отвращения. В тот момент она презирала каждого из них, но при этом ей не давала покоя мысль: неужели и она сейчас выглядела бы так же восторженно, если бы когда-то не любила изображенного на фотографии человека? И удрученно признавала, что такое вполне возможно.

— Кто у нас жертва аварии? — спросил Элайджа у присутствовавших, которые в ответ лишь пожали плечами и замотали головами. — Андреа?

Андреа сосредоточенно вгляделась в изображение, стараясь, чтобы другие не увидели ее слез.

— Откуда мне знать, кто эта несчастная?

— Но твой бывший муж, по всей видимости, питает к ней самые теплые чувства, — сказал Элайджа.

— Пожалуй, даже слишком теплые! — выкрикнул к всеобщей радости из угла лысеющий продюсер.

— Полагаю, ты должна ее знать, — довел свою мысль до конца Элайджа.

— Нет, я ее не знаю, — ответила Андреа как можно веселее, но несколько присутствующих все равно обменялись удивленными взглядами.

— Неважно. Как бы там ни было, для телевидения это настоящее сокровище, — сказал Элайджа, у которого ее тон не вызвал никаких эмоций. — Следующий новостной блок мы откроем этой фотографией и отсчетом времени, которое осталось Рэне, или как там его еще. Немного поговорим о его поисках, потом вернемся к фотографии, выдвинем какие-нибудь предположения и не погнушаемся откровенной ложью.

Кроме Андреа, все собравшиеся в конференц-зале засмеялись.

— Ключевые темы выпуска: кто эта женщина? Почему детектив, возглавляющий расследование дела о Тряпичной кукле, вместо того чтобы искать следующую жертву, оказался причастным к транспортному происшествию? Может, это как-то связано с убийствами? Словом, все как обычно. — Элайджа выжидательно обвел взором окружающих. — Я что-нибудь забыл?

— Сейчас в тренде хэштег «#невсписке»! — выкрикнул надоедливый молодой человек, которого Андреа ни разу не видела без телефона в руке. — А наше приложение-часы «Смертельный отсчет» уже скачали больше пятидесяти тысяч человек.

— Чушь собачья, — ответил на это Элайджа. — Продолжайте в том же духе. Что у нас со смайликами в духе «Тряпичной куклы»?

Нервный мужчина осторожно подвинул ему через стол лист бумаги. Элайджа взял его и в замешательстве уставился на рисованные символы.

— С помощью анимации трудно охватить весь размах ужаса, — сказал собеседник в свою защиту.

— Пойдет, — сказал Элайджа, отдавая бумагу обратно, — но сиськи уберите, для ребятишек это чересчур, вы не находите?

Элайджа, совершивший «доброе дело» текущей декады и явно этим довольный, закрыл совещание. Андреа встала и первой вышла из конференц-зала, совершенно не зная, что делать — то ли спуститься вниз в гримерную, то ли направиться прямо к выходу. Несомненным было только одно — ей отчаянно хотелось увидеть Волка.

Симмонс стоял и всматривался в огромный коллаж Тряпичной куклы, висевший на стене совещательной комнаты. На нем была форма, и выглядел он безупречно, если не считать потертости на правом ботинке, замазать кремом которую ему так и не удалось. Кожу он подпортил, когда яростно пинал железный шкаф для хранения документов у себя в отделе через несколько минут после того, как увидел друга — обуглившегося и лежавшего неподвижно на залитом водой полу допросной комнаты. Но сегодня эта метка выглядела вполне уместной, потому как служила символом личной потери на мероприятии, обещавшем стать официальным, безликим и бездушным.