Коукс и Бакстер. Компиляция] (СИ)

— Ну хорошо. Пришли мне смс с ее номером. Я позвоню, как только освобожусь.

Волк дал отбой. Вокруг возмутителей спокойствия образовалось обширное пустое пространство. Вблизи их маски казались еще более зловещими: из-под неподвижных лиц доносились злобные голоса, за темными отверстиями в пластике полыхали бешеные глаза. На голове одного из них, самого устрашающего как по виду, так и по поведению, красовалась маска волка с разинутой пастью. Он поднял высоко над головой плакат и стал кружить вокруг остальных, агрессивно скандируя излюбленный лозунг. Волк обратил внимание, что буян слегка прихрамывает, наверняка из-за резиновой пули, недавно отскочившей от его филейной части.

Стараясь держаться подальше от этого воинственного типа, детектив подошел к женщине в акульей маске, по-прежнему державшей у рта мегафон, выхватил его из рук и швырнул о стену за спиной, где он разлетелся вдребезги с пронзительным электрическим визгом. Обличающие телекамеры жадно следили за каждым его шагом.

— Эй! Вы не имеете пра… Погодите-ка, вы ведь тот самый детектив? — спросила женщина, переходя на более женственный тон представительницы среднего класса.

— Что вы здесь делаете? — спросил Волк.

— Протестуем, — пожала плечами она.

Волк почувствовал, что лицо под маской акулы расплылось в самодовольной улыбке, но остался совершенно бесстрастным.

— Да расслабьтесь вы, боже правый! — воскликнула женщина, снимая маску. — Если честно, я и сама не знаю, что мы здесь делаем. Как и остальные. Есть один сайт, там помещают объявления о всевозможных флешмобах, приглашают девчонок изображать у отелей фанаток для рекламы молодежных рок-групп и все такое прочее. Сегодня там появилось предложение организовать протест.

— Что за сайт?

«Акула» протянула детективу листок с координатами.

— Такие флаеры раздают у нас в колледже.

— Вам за это платят?

— Конечно, иначе на кой нам этим заниматься?

— Когда вы говорили в мегафон, ваши слова звучали весьма убедительно.

— Это называется актерской игрой. На самом деле я читала по бумажке.

Волк прекрасно понимал, что толпа журналистов жадно ловит каждое их слово. Если бы мир был идеален, ему не пришлось бы задавать ей вопросы в прямом эфире.

— Каким образом вам заплатили?

— Наличными, в сумке, по пятьдесят фунтов на человека, — расспросы детектива ей, похоже, наскучили. — На следующий вопрос отвечу сама, не дожидаясь, когда вы его зададите. Встреча была назначена у могилы на Бромптонском кладбище. Сумка уже ждала нас там.

— Вы можете ее описать?

— Что? Сумку?

— Да нет, могилу!

— Там похоронена девочка, ее имя я сегодня уже произносила — Аннабель Адамс.

Волк и виду не подал, что этот ответ его удивил.

— Я конфискую у вас все это барахло, — заявил он, пнув лежавшую на асфальте сумку, — как улики по делу об убийстве.

Ее товарищи заулюлюкали и стали ругаться, но строгому приказу все же подчинились и побросали в грязную кучу плакаты, транспаранты и шпаргалки.

— Маски тоже! — нетерпеливо рявкнул Волк.

Протестующие по очереди неохотно стащили с себя маски. Двое из них тут же прикрыли лица капюшонами, чтобы их нельзя было узнать, хотя чисто теоретически никто из них не сделал ничего плохого.

Волк повернулся к последнему бунтарю, который до этого начисто игнорировал его предписания. Тот хоть и запыхался, но продолжал кричать, наворачивая круги по периметру, который сам же и определил, будто зверь, метящий свою территорию. Волк преградил ему путь. По иронии судьбы волчья маска на голове выглядела вполне дружелюбно — карикатурный зверь облизывался, из его пасти текла слюна. Ее обладатель чуть не врезался в детектива и пошел на следующий круг.

— Отдай! — закричал Волк, показывая на плакат с уже знакомым всем слоганом, который человек в маске держал над головой.

Детектив собрался с духом и вновь преградил ему путь, приготовившись к худшему. Противник принадлежал к той категории людей, которые как раз и откликаются на подобного рода объявления: спрятаться под маской, вооружиться анонимностью, воспользоваться огромной толпой и усиленными мерами безопасности, а потом совершить злодейство в виде насилия, вандализма или кражи.

Волк сомневался, что сможет арестовать этого головореза, остановившегося буквально в паре дюймов от его лица. В жизни ему нечасто приходилось стоять вот так перед врагом, выпрямившись и стараясь не казаться ниже его ростом, поэтому он, учуяв подспудный, пробивавшийся из-под пластика запах гниения и лекарств, слегка отпрянул.

Странно, но устремленные на него светло-голубые глаза, казалось, действительно принадлежали хищнику.

— Плакат, живо! — рявкнул детектив тоном, способным напугать каждого, кто хотя бы немного знал его противоречивое прошлое.

Волк упорно смотрел в глаза. Бунтарь отвел взгляд, будто настоящий зверь, вдумчиво оценивавший нового противника. Детектив спиной чувствовал нацеленные на него камеры, которые наслаждались напряженной ситуацией и молили Бога об эскалации конфликта. Вдруг головорез швырнул транспарант на асфальт.

— Маску тоже, — сказал Волк.

Противник и не думал повиноваться.

— Маску, — повторил полицейский.