Ковалиная книга. Вспоминая Юрия Коваля

И. С.: Я имею в виду издание, поскольку в виде книги она… Ю. К.: Необязательно.

И. С.:… другой жизнью заживет, чем рукопись…

Ю. К.: Она будет издана. (С уверенностью. — И. С.)

И. С.: … и какие-то точки над «г» расставит.

Ю. К.: Конечно, да. Рукопись читают так, а книгу читают так

Книга — это другое дело. Книга и воспринимается лучше.

И. С.: Юрий Осич, о «Суере» мы пока закончим, но я не хочу в своей работе ставить на нем точку, потому что это еще некоторое тире или многоточие.

Ю. К.: Да, конечно, да.

И. С.: Мы упустили «Лодку» (Повесть «Самая легкая лодка в мире» и одноименный сборник, выпущенный «Молодой гвардией» в 1984 году). Какое место «Лодка» занимает в вашем творчестве?

Ю. К.: Думаю, что очень важное. Кстати сказать, мы ее действительно не упомянули. Я же писал ее много довольно лет. Как «Недопёска» я восемь лет писал, так примерно восемь лет писал я и «Лодку». А «Суера» — сорок, кстати сказать, начиная с пятьдесят пятого года. И. С.: То есть идея родилась тогда?

Ю. К.: Тогда родилась идея, и мы написали некоторый текст, который у Лёши (А Мезинов, однокурсник Ю. Коваля, детский писатель) есть, из которого я взял несколько фраз и пошел по своему пути просто-напросто. Странное явление природы… «Лодка», конечно, тоже важнейшая вещь. Очень сложная. Очень сложная в письме. Дикое количество времени. Это не залпом было написано.

И. С.: Очень сложная и изумительная вещь, как и «Недопёсок». «Лодка» — единственная из книг, напечатанная в «Молодой гвардии». Она проходила гладко?

Ю. К.: Там меня очень поддержала Мадлена Катаева, которой «Лодка» понравилась. Она меня очень поддержала, сразу ее приняла, захотела издавать и почти не редактировала. Отредактировала там одну только фразу, и то, можно сказать, выкинула не она, а цензура. И. С.: Какую фразу, помните?

Ю. К.: Конечно, помню. Когда я описываю пединститут, а там стояли у нас скульптуры Ленина и Сталина, я написал: «Какие прекрасные девушки толпились у ног двух важнейших скульптур нашего времени», Вот это «двух важнейших скульптур нашего времени» было выкинуто.

И. С.: Вполне безобидная фраза. Вы потом ее не восстановили случайно?

Ю. К.: По-моему, я восстановил в последнем издании, надо посмотреть, проверить по «Лысым и усатым» (Последний прижизненный сборник Ю. Коваля «Опасайтесь лысых и усатых»). Там, по-моему, восстановлено.

И. С.: Значит, в основном она прошла более-менее гладко?

Ю. К.: Она прошла гладко и замечательно незаметно. Замечательно незаметно. Даже Белла Ахмадулина, которой я подарил эту книжку, то ли она ее не прочла тогда… Но позже Белла мне сказала все-таки: «Всю ночь смеялась, как дурак».

И. С.: Над «Лодкой»?

Ю. К.: Над «Лодкой», да. Всю ночь смеялась, как дурак. Она любит про себя в мужском роде сказать… Несколько месяцев назад, где-то в октябре, она мне звонит очень печальная и говорит: Я не могу жить без вашей прозы, я все время читаю «Лодку», все время читаю «Лодку». Папашка — это я, самая легкая лодка в мире — это я, всё там — это я. В результате я ей посвящаю вторую вещь, то есть «Лодку». И теперь я посвящаю ей «Суера». Три книги от меня — это тоже большой рекорд, «Недопёска», «Лодку» и «Суера». С Беллой особые отношения, это, конечно, особые отношения, они вообще не вписываются ни в какие рамки…

И. С.: Кстати говоря, «Лодка» ведь никаких наград не получила. Если не считать предисловия Арсения Александровича, которое похлеще премий, пожалуй (В сохранившемся машинописном оригинале предисловия Тарковский, в частности, называет «Недопёска» «одной из лучших книг на Земле»).

Ю. К.: Нет, она получила Андерсеновский диплом (Почетный диплом IBBY — Международного совета по детской книге.).

И. С.: И совсем уже финально давайте поговорим — неправильно будет сказать: о кумирах, — но о тех людях, чьим мнением вы особенно дорожили, кого можно было бы назвать учителями в литературе, и общение с которыми было для вас этапным явлением,

Ю. К.: Ну конечно, я тебе хочу сказать: с самого начала Шергин.

И. С.: Как вы познакомились?