Коварная красотка

В конце концов я отказался от бесплодных попыток и скоротал время дневного заседания так же, как утром, — рассматривая прибывших. Правда, теперь среди них не было никого знакомого, видимо, это были те добровольцы, о которых упоминал Брайен.

Я вернулся в бар Эрни, пропустил пару стаканчиков виски и помучил игровой автомат, такой допотопный, что, наверное, он стоял здесь с тех времен, когда по Пайн-Сити еще разъезжала конная полиция. Так прошло еще примерно полчаса, но сомнения, терзавшие мою душу, не давали мне покоя, призывая действовать.

Я заехал в отдел, взял ключ от квартиры Луис Тил и отправился в Гленшир. По ступенькам я поднялся тихо, чтобы никого не потревожить, и зажег свет в квартире, морщась от спертого, затхлого воздуха. Так я и стоял посреди гостиной, куря для успокоения и стараясь понять, что меня сюда привело. Поскольку меня не осенило сразу, я стал искать ответ.

В спальне было две кровати, два стенных шкафа, два одинаковых комода, но только один туалетный столик с зеркалом. Я заглянул в шкафы, в столик, но ничего интересного и заслуживающего внимания не нашел. Верхний ящик одного комода был набит всяким хламом, настоящим старьем, не таким, как у Гроссмана. Пустые футляры от губной помады, использованные пудреницы, драные чулки, неимоверное количество заколок, коробочки из-под витаминов. А еще множество упаковок от лекарств — успокаивающих, болеутоляющих, — думаю, у соседней аптеки дела шли превосходно, пока обе Тил были живы. Я вспомнил, как Луис говорила, что они обе страдали от приступов мигрени.

На самом дне ящика я обнаружил нечто упакованное в коричневую бумагу и еще не распечатанное. Я снял обертку и увидел пакет, наполненный аспирином и транквилизаторами. Там же лежали рецепт и чек, и, мельком взглянув на них, я увидел сумму покупки и фамилию фармацевта. Затем я стал разбирать дату, отпечатанную внизу, — 15 мая. Вот тут я и понял, что искал.

Пятью минутами позже я уже входил в аптеку за углом. На ней висело большое объявление, что она работает круглосуточно. Так оно и должно было быть, ведь Лили Тил в ту субботнюю ночь покупала лекарства примерно в одиннадцать тридцать.

Из задней комнаты мне навстречу заторопился мужчина. Выглядел он как образцовый американский аптекарь, словно сошедший с первой страницы рекламного буклета, чтобы меня обслужить. Аккуратно круглящееся брюшко проступало под белым халатом, густые седые волосы гладко причесаны и только возле ушей вьются легким облаком. Даже очки были такой формы, которая еще лет пятнадцать назад вышла из употребления. Все в аптекаре указывало на пренебрежение к моде и житейским благам.

Но то была лишь видимость, и, когда он подошел ближе, иллюзорный образ сразу поблек. Близко посаженные глаза даже сквозь стекла очков излучали алчность, а не радушие. Годы и необходимость лаяться из-за множества неоплаченных счетов превратили его рот в пасть, а когда я увидел его улыбку, я решил, что каждый вечер он достает свои зубы и драит их изо всех сил какой-нибудь силиконовой пастой, чтобы они блестели на следующий день.

— Добрый вечер. — От сладости его голоса внутри у меня все склеилось. — Чем могу быть полезен?

— Лейтенант Уилер, — представился я и сверкнул перед ним своим полицейским жетоном (никто и не подумал отнять его у меня после увольнения).

Его глазки-буравчики мигнули, зубы спрятались, но тут же, словно солнце, появились вновь и почти ослепили меня своим сиянием. Что было на уме у этого человека?

— Лейтенант? — переспросил он.

— Отдел по расследованию убийств, — пояснил я. — Хотелось бы задать вам несколько вопросов о Лили Тил. Она часто приходила сюда, так ведь?

Он вздохнул с явным облегчением:

— О да! Я читал об этом в газетах…

— Вы, наверное, уже устали отвечать на вопросы о ней. К вам ведь приходили из полиции, когда она исчезла?

— А, да, конечно. Да-да, они приходили, — припомнил он.

— И вы рассказали им все, что знали?

— Не так уж много. Они спрашивали, в какое время она приходила, и все.

— И в какое же? — спросил я, просто чтобы проверить.

Но аптекарь забыл обо мне. Он следил за парочкой женских задниц у фонтана напротив и не отрывал взгляда до тех пор, пока они не плюхнулись в кожаные кресла. В буквальном смысле слова раскатал губы, да и зубы тоже, и все остальное.

— В одиннадцать тридцать? — настойчиво повторил я.

Он рассеянно повернулся ко мне:

— Да, верно. В одиннадцать тридцать. — Аптекарь сдавленно фыркнул. — Если вы знали этих двух девушек, лейтенант, то понимаете, что не заметить их, когда они приходят и уходят, невозможно. Понимаете, что я имею в виду?

Я уклонился от локтя, которым он доверительно тыкал мне в бок.

— Лили в тот вечер что-то купила?

— Аспирин и транквилизаторы. — Его глаза вновь устремились к девушкам у фонтана.

— Она один раз приходила в тот день?

— Да.

— А ее сестра, Луис? Она в тот день была у вас?

— Нет. Луис я не видел перед этим дней пять или шесть. Помню, я даже спрашивал у Лили, здорова ли сестра.

— Вы можете присягнуть, что Лили приходила тогда один-единственный раз, а Луис вообще не была у вас в ту субботу?