Коварная любовь Джабиры

Однако слова капитана заронили новое беспокойство в душе принца – о, предчувствиям этого человека можно было доверять безоговорочно: он всегда оказывался правым, что на море, что на берегу. В этом Горный Лис Мирджафар успел уже многократно убедиться.

Свиток тридцать шестой

Неизвестно, правду ли о своих предчувствиях говорил капитан дхау или лгал, чтобы пусть ненадолго, но уберечь принца Мирджафара от горькой истины. Однако тот, веря даже предчувствиям, не стал направлять оставшиеся корабли в главную гавань. Он решил, что ничего страшного не произойдет, если они с Василике по суше доберутся до столицы. Пусть уж бей сурово наказывает за это – или милует, поняв, что Мирджафар до конца исполнил свой долг.

Так два оставшихся дхау причалили за городом, рядом с загородным дворцом. Пристань здесь была ничем не хуже главной, но тайна гостей, сходивших здесь на берег, всегда оставалась тайной.

К удивлению Мирджафара, причалы были пусты – никто не торопился навстречу, не ловил канаты, чтобы закрепить их в тяжеленных кнехтах. Принцу показалось, что в загородном дворце вообще никого нет, хотя за всю его жизнь такого не случалось ни разу. Уж охрана-то должна оставаться на своих местах!

Однако в домике охраны было пусто, безлюдьем встретил Мирджафара и большой обеденный зал. В его покоях царило запустение – будто не три месяца назад, а столетия в последний раз он здесь ночевал.

– Аллах великий, да что здесь происходит?! – наконец вслух осведомился у пыльного балдахина Мирджафар.

В ответ на эти слова в дальней стене распахнулась неприметная дверца (о ней принц и не подозревал), и в опочивальне появился старик-дворецкий. Не так давно был он необыкновенно важен и не мыслил грязным своего парадного кафтана – а грязью он считал все, начиная с пылинки. Теперь же кафтан сей был отягощен не только пылью и паутиной, но даже щепками и дохлыми мухами.

– Принц, – простонал он, бросаясь на колени. – Не вели казнить смиреннейшего из своих слуг!

– Встань, достойный Хаджи.

Принц помог подняться старику.

– Вот так. А теперь присядь и расскажи мне, что произошло. Куда делись слуги? Почему на пристани пустынно, как в самом сердце Великой пустыни?

Принц еще ничего не знал, но душу его охватили мрачнейшие предчувствия. Он смог порадоваться лишь тому, что оставил Василике на корабле под охраной надежной команды.

– Увы, мой принц, – покачал головой простоволосый дворецкий, – теперь не только в этом прекрасном дворце – во всей столице пустынно, как в сердце величайшей из пустынь. Кто сбежал сам, кого увели стражники…

– Какие стражники, Хаджи?! Кто мог увести моего писаря? Или управляющего? Что происходит?

– Так ты ничего не знаешь, несчастнейший? Это к лучшему… Ибо теперь ты остался единственным истинным правителем этой прекрасной страны. Счастье, что Касым-бей этого не ведает!

– Касым? Главнокомандующий? Почему ты называешь его беем?

– Потому, мой принц, что он объявил себя беем вместо без времени скончавшихся твоего отца и старшего брата. Глашатаи на всех площадях уже пятый день срывают себе глотки, провозглашая ему здравицы…

– Отец скончался? Он разве болел? И брат вместе с ним? Как это вообще могло случиться?

Мирджафар задавал вопросы, но уже знал на них ответ – ибо Касым всегда был лживой лисицей, рвавшейся к власти и лишь власти алчущей. Когда страна вела войны, это было его очевидным достоинством. Но как только наступил мир, Касым оказался не у дел (как он думал) и решил, выходит, именно таким образом исправить положение.

– Говорят, что великий бей и его наследник отправились на охоту за горными лисами. Но лошади понесли, и оба свалились в пропасть… – пряча глаза, пробормотал старик.

– Говорят?! А ты ничего не знаешь?! Ты, дворецкий, не знаешь, что случилось на самом деле?!

– Не знать, мой принц, гораздо полезнее для здоровья, чем знать… Воистину же «во многом знании много печали…»

– Я так и думал, – Мирджафар встал во весь свой немалый рост и закричал: – А теперь рассказывай все, что знаешь! Иначе твоя голова полюбуется на твою спину!

Хаджи встрепенулся – таким бывал и сам великий бей, сохрани, Аллах великий, в веках его душу, и оба его старших сына…

– Да будет так, принц…

Он тоже встал, несколькими торопливыми движениями попытался снять с себя паутину с налипшими мухами, брезгливо отряхнул ладони и заговорил:

– Ровно через пять дней после того, как ты, принц Мирджафар, вышел со своими людьми на охрану поезда принцессы, к столице начали стягиваться отряды. Вооруженные люди, более похожие на наемников, чем на землепашцев или ремесленников, к вечеру заполнили все улицы города, а за ночь двойным плотным кольцом окружили дворец, где готовился встретить свою невесту принц Мустафа. Великий же бей только накануне этих страшных событий перебрался ближе к старшему сыну, покинув Полуденный Приют, однако оставив там любимую жену, твою мать, и своих кадин.

– Они были там оба… Какое пренебрежение безопасностью…