Коварная приманка

— А затем и надо вмешаться, Татьяна Александровна, чтобы в следующий раз бомбы и ракеты не начали падать на российские города, — объяснил свою точку зрения вице-мэр Субботин. — Если мы позволим расправиться с Югославией, то это даст повод натовцам при удобном случае вмешаться в наши дела где-нибудь в Чечне или Таджикистане.

— А как вы представляете себе помощь России сербам? Мы официально открещиваемся от оказания военного содействия, не направляем туда даже добровольцев. Чем мы можем помочь югославам? — настаивала я.

— Никто не запретит военным, уволенным в запас, выезжать за пределы России, ведь так? — уточнил, глядя на меня, Кудрин.

— Совершенно верно, свобода передвижения гарантируется Конституцией страны, — подтвердила я.

— Вот именно. И тогда, например, капитан Иванов, прекрасный зенитчик, направляется на отдых в сугубо мирную Болгарию, а уже там пересекает югославскую границу. И становится наемником сербской армии. Естественно, под чужим именем, скажем, капитана Йовановича, — объяснил простую механику этого дела Кудрин.

— Мой далекий прапрадед, ученик знаменитого Николая Пирогова, отправился добровольцем на Балканы в середине семидесятых годов прошлого века. Он спасал там умирающих солдат, — убежденно заговорил доктор Гаспарян. — Что мешает мне, его потомку, повторить подвиг предка?

— Доктор, с врачами все понятно. По линии Красного Креста и нашего МЧС вы сможете отправиться в Югославию. Но наемники — это уже чревато вхождением в конфликт. Мне страшно за судьбу страны, — подогревала я страсти.

— Милая Танечка, вы женщина, предоставьте право воевать нам, мужчинам, — посоветовал Субботин.

— Я с вами категорически не согласна! — заявила я. — Интересно, известны ли вам данные ЮНЕСКО о самых опасных профессиях на нашей планете?

— Признаюсь, нет, — честно ответил вице-мэр.

— Так вот, самые опасные профессии в мире — летчик-испытатель и космонавт. Здесь без комментариев. На втором же месте мы, журналисты. Нас слишком часто стали отстреливать в зонах всевозможных конфликтов, — с чувством гордости за «свою» профессию произнесла я.

— Или за ваше чрезмерное любопытство, — с мрачной угрозой в голосе добавил Кудрин.

— Танечка, а кто же занимает почетное третье место в списке профессиональных камикадзе? — поинтересовался поэт Балкин.

— Как ни странно, учителя. Их губят сердечно-сосудистые и нервные заболевания, — пояснила я.

— Наташенька, ты слышишь, какая у тебя опасная работа? — вице-мэр поцеловал жену в щечку.

Чего угодно, но этого я не ожидала: моделеподобная жена Субботина — обыкновенная учительница?

— Давайте выпьем за то, чтобы война в Югославии скорее закончилась и чтобы там не гибли наши российские ребята! — предложила я тост, воспринятый присутствующими с большим энтузиазмом.

Но разговор на тему политики продолжился. Неожиданно масла в огонь подлила Наташа Субботина:

— Все равно это страшно. Моя одноклассница вышла замуж за серба, родила двоих детей. Хорошо, что ее с малышами наши успели эвакуировать из Белграда. Она сейчас здесь, в Зареченске, у родителей. Такое порассказала!.. А мы даже оружием помочь сербам не можем!

«Умница!» — подумала я, а вслух сказала:

— Вот именно. Только языками трепать с высоких трибун умеем, а как до дела доходит, так в кусты! Весь Северный Кавказ оружием нашпигован, откуда берут? За какие деньги? А таким же православным, как мы, оружие дать боимся.

— Татьяна Александровна, любое оружие — это громадные деньги. Вот мы и продаем его тем, кто платит, — продолжал учить меня уму-разуму чиновник Субботин.

— Выходит, деньги не пахнут, и, будь у вас оружие, вы с удовольствием продавали бы его чеченцам, чтобы они потом из этих самых «калашниковых» истребляли парней из Зареченска? — удивилась я.

— Слава богу, у меня лично из оружия только газовый пистолет! — отшутился вице-мэр. — А во-вторых, да будет вам известно, государство на экспорте оружия делает громадные деньги. И пусть делает — бедных бюджетников-то содержать как-то надо.

— Так то государство! А если оружием торгуют частники, как стиральным порошком, детскими колготками или телевизорами? — Я кивнула на молчавшую до сих пор Ветрову.

Надо отдать должное ее выдержке. Она усмехнулась:

— Галина Анатольевна торгует лишь электронными пистолетами для детских компьютерных игр. И спит оттого спокойно. В отличие от тех, кто не в ладах с законом! — Ветрова посмотрела мне прямо в глаза.

Так, кажется, начался поединок между нами, девочками. Ну что ж, посмотрим, кто кого!

— А как бы вы отнеслись, друзья, к тем россиянам, кто жаждет на этой войне нагреть руки? Продать, например, наши последние военные секреты натовцам, пусть даже за очень кругленькую сумму? И не останавливается для этого ни перед чем? Человека убить? Пожалуйста. Ребенка украсть — запросто! А через пару лет этими военными секретами будут начинены их крылатые ракеты, летящие уже в нашу сторону! — произнесла я с гневом, исподволь наблюдая за реакцией Ветровой и Кудрина.

Но те лишь молча переглянулись. Зато остальные дружно и вовсе не по-показному негодовали: