Коварная принцесса, или как соблазнить бессмертного

Юнона уже несколько дней ждала людей от принца. Она всё ещё надеялась, что он пришлёт за нею эскорт, что бы вернуть беглянку. Но дни сменялись другими днями, а людей всё не было. Другая бы уже вовсю строила планы на будущее, только вот дочь Югрия была не такая. Ей нужен был её мучитель. Ей нужно было ощущать свою беспомощность и зависимость. Это стало смыслом её жизни. Изображать вечную жертву, видеть сочувствие окружающих, ощущать их жалость к себе. Как без этого ей жить дальше. Было такое чувство, что что-то очень важное вырвали из её сердца, без чего оно больше так не бьется, как с Арием. Нет, это точно не любовь, но тогда что?

Усталые и заплаканные глаза Юноны всё же смогли сегодня разглядеть в дали пыль от копыт всадника. Для императорского эскорта маловато, но надежда заставила дочку генерала спешно спуститься в парадную. Там уже находился отец, довольно потирая руки. Он так давно ждал этого курьера и по его лицу очень важного. Родитель Юноны уже несколько лет был в ссылке. Хорошо, хоть впав немилость императора, удалили Югрия не на север, а на собственную виллу. Бывший царедворец находился под домашним арестом, покидать приделы прилегающих земель ему категорически запрещалось. Что приводило Югрия в депрессивное состояние. По его мнению, все краски мира сконцентрированы при дворе императора. Туда стоит стремиться, там живёшь полной жизнью. Поэтому его конкуренты за влияния на императора, верно рассудили удалив не когда командующего западными войсками Атлантиды в сельскую тишь. По их расчётам Югрий сам себе сведёт от тоски и безделья всего за пару лет. И на яд тратиться не стоит. И подкупать нужного человека не надо. Экономия. Так и случилось, если бы не Назир Синх со своими заверениями о безграничной дружбе и обещаниями сладкой власти, ну и само собой холодной мести. Третий советник так складно пел, что бывший генерал от природы подозрительный ко всему легко поверил. А как не поверишь, когда отомстить очень хочется. Ко всему прочему прибавилась оскорблённая Арием Юнона. И ненависть к императору, принцу и шайки казнокрадов — лицемеров только возросла до немыслимых пределов.

Держа в руках долгожданное послание, он всё ещё не верил своему счастью. Игра начиналась. Скоро Югрий займёт своё заслуженное место при дворе. Власть и уважение вернуться к нему так же быстро, как исчезли. Все причастные поплатятся за годы безвестности, проведённые на опостылевшей вилле.

Приближающие мельтешащие шаги заставили хозяина виллы обернуться. Он знал, кому они принадлежат. Так ходила только его дочь. Юнона застыла в проёме арки с умоляющим взглядом. Его маленькая девочка ждала совсем другого гонца, но Арий уже никогда не пошлёт за нею, как и не сделает ничего дурного ей. Принца больше нет.

— Милая, ты опять проплакала всю ночь? — заботливо спросил отец, та только опустила глаза. Это и было ответом. — Плакала, — заключил он. — Сколько можно, ты разрываешь мне сердце, девочка моя. Арий не пошлёт за тобою больше никогда.

Юнона попятилась назад от горькой правды. Она и сама это понимала, но всё же продолжала надеяться. Отец только произнёс вслух её страхи. Словно создал им оболочку, заставил посмотреть в глаза собственной боли.

— Нет, папа. Это не правда. Просто ему нужно больше времени, что бы понять…

— Прекрати! — не дал договорить отец. — Не терзай себя. Ты не нужна ему. Прости, что так груб с тобою сейчас. Перестань изводить себя, меня и всех окружающих. Он не последний мужчина в твоей жизни. Юнона, девочка моя, посмотри, как ты красива любой захочет даже просто полежать у твоих ног! Я не говорю о чём-то большем! А сходишь с ума по тому, кто и ноготка твоего не достоин! Я люблю тебя, но не хочу больше видеть слёзы в твоих глазах и слышать бред о любви к принцу. Всё! — словно ставя воображаемую точку, в вопросе о чувствах дочери, закончил он.

Юнона стояла, как окаменевшая. Отец никогда так резко с нею не говорил. Заплакать она не смела, ведь он запретил. Измученная собою же бывшая фаворитка принца нервно теребила складки платья, покусывая нижнюю губу. Её плечи судорожно вздрагивали, дыхание сбивалось, казалось, вот-вот заплачет, но послушная дочь только ниже опустила голову.

Генералу стало жалко своё дитя, но он слишком хорошо её знал. Пожалей сейчас и потом этот затяжное самоистязание продолжится.

— Где твоя мачеха? — только спросил ледяным тоном он.

— В своих покоях с новым рабом, — сквозь зубы процедила дочь.

— Ну, вот уже лучше. Даже румянец появляется, — Югрий улыбнулся и направился к своей жене, понимая, что больше Юнона разыгрывать жертву при нём не будет.