Коварная

Волоски на моём затылке встали дыбом. Ни за что на свете… и вдруг я поняла. Не знаю, каким образом, но я поняла. Стоило мне ощутить его тёплое дыхание на своей шее, как меня тут же захлестнуло то же самое тошнотворное чувство, как при нашей первой встрече с Трэвисом. Пусть глаза у меня были завязаны, я действовала инстинктивно. Моё колено взмыло вверх. В тот же самый момент я отцепилась от изголовья кровати, наклонилась вперёд и впилась в зубами во что-то, что было передо мной. Колено попало в цель, потому что я почувствовала, что кровать задвигалась. Я сорвала с себя повязку и наушники, и тут же меня ослепила освещённая комната, и оглушили наполняющие её звуки, всё закружилось. Но не от того, что были поражены мои органы чувств. А от того, что Трэвис ударил меня по правой щеке.

– Тупая сука! – Закричал он, осматривая своё истекающее кровью плечо и ушибленные яйца. – Чёрт, ты пнула и укусила меня!

Я была словно чёртова кошка, выпустившая когти. Машинально, я спрыгнула с кровати. И мне было плевать на полный ярости взгляд Трэвиса. Не обращая внимания на пульсирующую от боли щеку, я вцепилась ногтями в его обнажённую кожу.

– Отвали от меня на хер! Ни черта…

Стюарт взялся за моё плечо, отрывая меня от Трэвиса, и заорал:

– Перестань!

Я никогда ещё не слышала, чтобы его голос звучал настолько сурово и требовательно. Можно сказать, до этого момента я не видела своего мужа разозлённым. И это точно. Ничто не могло сравниться с тем, что я видела и слышала. Его руки тряслись, лицо покраснело от ярости. Понимая, что нахожусь в меньшинстве, я мысленно подготовилась к обещанному им наказанию, закрыла глаза и начала ждать. Но его так и не последовало. Мой муж резко развернулся в сторону Трэвиса. Его голос звучал жёстко, он не собирался уговаривать этого монстра. Каждое слово было словно плевок.

– Что за хрень ты тут вытворяешь?

– Сучка меня укусила! Пнула меня, блять, по яйцам. – Из его ран капала кровь, тело дрожало от злости. – Так что за хрень я тут вытворяю?

Стюарт шагнул в его сторону. Как только расстояние между ними уменьшилось, тело Трэвиса словно сжалось.

– Ты больше никогда не поднимешь свою грёбаную руку на мою жену. Как ты вообще смеешь думать, что можешь её ударить? Ты полоумный придурок. Ты знаешь, что за этим последует. Если собираешься и дальше оставаться рядом со мной, то признай, что у тебя был шанс, но ты его упустил. – Палец Стюарта уткнулся в голую грудь Трэвиса. – Ты, на хрен, его упустил!

Когда Трэвис ничего не ответил, я выглянула из-за спины Стюарта, где была в безопасности, и сказала:

– Мистер Харрингтон только что сказал тебе, что ты упустил свой шанс. Кивни, если ты, на хрен, всё понял.

Рука Стюарта удержала Трэвиса, когда он бросился вперёд.

– Убирайся отсюда к чертям. Мы поедем на нашей машине. Уходи. Мы обсудим это позже, вдвоём.

– Так ты никогда не подготовишь её для сена…

– Заткнись, блять, или следующим, кто кого-то ударит, буду я, а этим кем-то станешь ты. – Голос Стюарта стал ниже на октаву. – Теперь уходи. Не заставляй меня повторять.

Напоследок метнув взгляд в моём направлении, Трэвис развернулся и ушёл. Стюарт стоял неподвижно и ждал, пока Трэвис не скрылся в ванной, и только тогда выдохнул и развернулся ко мне. Выражение его лица смягчилось, когда он провёл пальцем по моей уже распухшей щеке.

– Давай-ка раздобудем тебе немного льда. Детка, прости меня. Этого больше не повторится.

Напряжение в моих мышцах ушло, и я упала ему на грудь.

– Тори, мне не следовало позволять Трэвису… я думал, это будет безопасная проверка, но я же не идиот. Я видел, как он смотрел на тебя с того самого первого дня, как привёз в мой пентхаус. Я обещаю, что больше никому не позволю так обращаться с тобой.

Я подняла взгляд на его лицо, пытаясь прочесть его мысли.

– Но после этого ты по-прежнему позволишь другим меня трахать?

Он погладил мои волосы.

– Разве ты не видишь? Я получаю столько же, сколько и они. Я получу огромное наслаждение, наблюдая за ними и тобой. Я хочу, чтобы ты кончила. – Он снова коснулся моей щеки. – Но я никогда не захочу вот этого. – Он посмотрел в мои глаза. – Всё это ради удовольствия: наших друзей, твоего, моего.

– Я не хочу никакого другого удовольствия, кроме как с тобой.

– Но я буду здесь. Я всегда буду здесь. Знай, что когда кто-то другой трахает тебя и ты вот-вот испытаешь оргазм, то же самое будет и со мной. Когда они закончат с тобой, ты сможешь обратиться ко мне, потому что именно так и поступают хорошие жёны. Это, моя дорогая, то, на что ты согласилась. Но я никогда не хотел, чтобы кто-нибудь причинил тебе боль.

Я выпрямилась насколько смогла, пусть и была босой и голой.

– А тебе не приходило в голову, что всё это само по себе причиняет мне боль?

– Нет, – ответил он. – Я хочу видеть твоё наслаждение. Единственную боль, которую ты испытаешь, будет возбуждение для ещё большего удовольствия. – Он наклонился и поцеловал меня. – Миссис Харрингтон, даю вам своё слово.

– Уволь его, – сказала я, когда наши губы разъединились.

Лицо Стюарта перестало что-либо выражать.