Коварное бронзовое тщеславие

– Она преимущественно восстановилась, – продолжила Тара Чейн. – У нее нечеловеческая живучесть. Усыпить ее все сложнее. Тэд не станет помогать, а я не собираюсь переселяться сюда, чтобы возиться с ней. У меня есть другой кальмар, ожидающий готовки.

Слова о переезде не содержали никаких намеков. Время двигаться. У Тары Чейн имелась сестра, которую требовалось найти и отшлепать. На этой сестре висел маячок. Как далеко вперед просчитывала свои ходы Лунная Гниль? Она думала, что Лунная Плесень приведет нас к чему-то интересному?

Догадался ли Мишень, что маячок переместился? Может, он и его парни вели собственную охоту?

Лунная Гниль считала, что это возможно. Она начинала дергаться.

Стража не должна была найти ее сестру первой.

– Я понимаю. Можете ли вы сделать что-нибудь еще, прежде чем мы отправимся?

При слове «мы» ее бровь слегка приподнялась. От других комментариев она воздержалась. И махнула рукой в сторону комнаты Покойника.

– Как я уже говорил, он мог отключиться на месяцы.

– Там есть еще один ресурс.

Я не понял. Покойник был один, не считая Плеймета, Колды и Ниэи, пребывавших в сумеречной зоне между сном и бодрствованием.

– Отравитель может сделать ее сговорчивой. А если не сговорчивой, то слабой и податливой. Или непрерывно держать в отключке.

Может, и да. Но я не считал разумным просить его снова нарушать законы ради меня.

– Паленая, ты ждешь Джона Растяжку?

– Да. Он появится, как только поймет, что может добраться сюда, не попавшись на глаза Страже. Ему будет интересно услышать рассказ об участии серых.

Это точно.

– Плохо, что Старые Кости вышел из игры. Возможно, у него есть все ответы.

– Что-то знать мы с Паленой, – сказал Доллар Дэн. – Мы узнать много, что пропустить человек.

Паленая кивнула и пристально посмотрела на Дэна, словно по-прежнему гадала, кто этот самозванец.

Я подавил ухмылку.

Этот парень настоящий упрямец. Он готов превратиться в ученого крысюка, если это поможет завоевать Паленую.

Его попытки ждал неизбежный мучительный провал, но он заслужил очки за упорство.

– Тара Чейн, Тэд, Барат и я скоро уйдем… – начал я.

– Я слишком надолго покинул Констанцию, – вмешался Тэд.

Барат кивнул.

– А я должен отыскать Кивенс и запереть ее там, где не отыщут сами боги.

Моя компания уже не вызывала у Тары Чейн такого восторга, как прежде. Блестящая интуиция подсказывала, что причина могла заключаться в моих попытках совершать правильные поступки в щекотливых ситуациях. Я по-прежнему уделял слишком много внимания этической мишуре, несмотря на мою потерю.

– Я постараюсь держать свой чертов рот на замке, – пообещал я Таре Чейн.

Конечно, она поймает Маришку. И тогда могут возникнуть проблемы, хотя я не сомневался, что Лунная Гниль одержит победу. Я надеялся задать Лунной Плесени несколько вопросов, прежде чем старшая сестрица зайдет слишком далеко.

– Ну хорошо. Если тебе так хочется. Но я ловлю тебя на слове. – Тара Чейн шагнула вперед, оказавшись настолько близко ко мне, насколько позволяла одежда. – Если услышу хоть слово из обычной пустопорожней болтовни, зашью тебе рот рыбьими потрохами.

– Фу!

– Над тобой больше не парят ангелы Альгард.

Я принял это за напоминание, а не запугивание.

– Вас понял.

– Поверю, когда увижу.

Я пристыженно отвернулся. Было в Таре Чейн Махткесс что-то от мамули.

– Посмотри, удастся ли донести до Аль-Хара слухи, что мы хотим избавиться от Порочной Мин, – сказал я Паленой. – Пенни…

Девчонка устала. Она угрюмо обернулась.

– Я не хочу об этом слышать.

– Но…

– Ни слова.

– Ладно! Дин, мне нужна особая диета для этого экземпляра. Что-нибудь не столь кислое.

Дин крякнул. Больше ему сказать было нечего. Он толкал свою тележку. Каким-то образом, пока происходили все эти события, он умудрился сделать сандвичи. Старик предложил мне один, потолще.

Паленая отвернулась от парадной двери.

– Идет Фунт Скромности.

– То есть мы можем отправляться, не привлекая внимания.

Неожиданно на лестнице возникла суматоха. Четыре грязные дворняги ввалились в коридор, готовые присоединиться к предприятию. Помощница великолепно изобразила дрессированную собачку, усевшись на задние лапы и принявшись попрошайничать.

– Не обращайте внимания, – сказал Дин. – Их уже кормили.

Я хотел выдать ему и девочкам речь об уборке собачьей шерсти и прочих подарков, оставленных псицами, но увидел Хагейкагомей, выглядывавшую из-за угла у подножия лестницы. Итак. Значит, она пряталась.

Она смотрела на меня, словно желала навсегда запомнить мое лицо. Очень пристально – и вместе с тем немного смущенно.

Она не кинулась в атаку, чтобы сообщить, как сильно меня ненавидит.

– Позаботься о ней тоже, – сказал я Пенни.

– Хорошо.

Ни возражений. Ни комментариев. Только прямое подтверждение намерения.

Она знала что-то, чем никто не позаботился со мной поделиться?

Возможно. Много чего.

Каждый знал нечто о чем-то, чем не собирался со мной делиться. Такова природа моей работы. История моей жизни.

81