Коварные сентеги

На четвертый день после знаменательной продажи шавасуна три повозки отправились в Курганд прямо из поместья рода Тюильи, из которого шли теперь все поставки в дом рода Беерчи. Передней повозкой правил Кашад, которому помогали две женщины из дома Коллекционера, но теперь наряженные в кепи совершенно иных расцветок. Там же восседал и двоюродный брат Сату-Лгава, который довольно уверенно изображал хозяина всего небольшого каравана. Второй повозкой, облучок которой был заранее окружен пологом неслышимости, правил Кремон. Ему составляла компанию Риона. Они обговаривали события последних дней и составляли планы на будущее. В последней повозке находился сам представитель рода Беерчи. И тоже в шарфе цветов его кузена. Правда, сентег прятался под тентом, а похасами управлял один из его семейных рабов вместе со своей младшей дочерью. Эта повозка заметно отличалась от двух передних своей неказистостью и кажущейся дешевизной. Хотя на самом деле борта тоже были обшиты толстыми досками, и для защиты всей повозки использовали несколько артефактов да десяток многоструктурных оберегов. Там хранилось основное ударное оружие отряда: обе керечесы с зарядами. Трофейное, но пострадавшее в бою ружье пока починить не удалось, хотя мастера корпели над ним сутками. При приближении к Курганду третья повозка должна была отстать, да так и затеряться в дальнем пригороде, чтобы отсечь возможную погоню. А чтобы заранее знать, есть ли вообще погоня или ненужное внимание к основной части отряда, сентег собирался находиться отделенным сознанием возле кузена и рабов как во время погрузки ценных раритетов, так и во время отправки их из города.

Накануне Сату-Лгав наведался в поместье рода Тюильи вместе с сестрой. Сделали они это по приглашению владельца обширных земель, который посетил дом Беерчи днем раньше. Тэш Ску-Брайк Тюильи, известный владелец сельскохозяйственных угодий, приезжал за шавасуном и привез деньги. На месте сразу настроили артефакт на сентега, активировали его, а потом устроили небольшой торжественный ужин в честь этого события. Как оказалось, оба представителя родов не раз уже встречались и были знакомы, но в последние три десятка лет ни разу не сталкивались. Зато во время ужина было что вспомнить, что обсудить, чем поделиться и что вынести полезного из общения.

Расставались, подружившись настолько, что Ску-Брайк сразу и идею хорошую подсказал: мол, выезжайте на повозках непосредственно от меня. Пусть и дальний путь получится по Второй дороге, как ее называли, зато более безопасный. Да и ровный путь: Вторая была уложена плотно пригнанными друг к дружке каменными плитами. Кстати, и все остальные дороги здесь называли по номерам и только для лучшего понимания добавляли направление. Например, прямая дорога из плотно утрамбованного щебня и глины между Аллангарном и Кургандом называлась Первой. А та, которая вдоль барьера, пыльная и почти нехоженая, считалась Нулевой. Чем дальше на юг, тем больше номер. Хотя уже ближе к центру нумерация начиналась в обратную сторону и с добавлением буквы «Ц». Ну а вокруг Полюса ко всем номерам дорог добавляли букву «П». Удобно, понятно и никакой путаницы. Главные тракты, ведущие от центра к окраинам континента, вообще имели каждый свое личное имя, созвучное одному из цветов или основным оттенкам.

По Второй дороге движение было не в пример оживленнее, чем по Первой. Потому что здесь уже начинались великолепные угодья, с раскиданными повсюду хуторскими хозяйствами, небольшими поселками и уютными городками. Данные пространства считались наиболее пригодными для ведения сельского хозяйства из-за тучных черноземов, да и урожай большинства культур удавалось собирать по два раза в год.

Как следствие, порой на дороге, несмотря на ее ширину и отсутствие выбоин, даже останавливаться приходилось из-за слишком интенсивного движения. Кто только куда не ехал, что только не вез! Но спешки не было, да и ехать в повозке в любом случае быстрей и удобней, чем двигаться пешком. Северянам было весьма интересно присмотреться к жизни обитателей данных земель, ну а пара любовников могла еще и спокойно переговорить на важные темы с глазу на глаз.

Кремон настаивал на том, чтобы сказать Кашаду об их отношениях, но все его доводы разбивались о яростное сопротивление девушки. А когда он попытался еще надавить, она вдруг заявила, что покончит жизнь самоубийством. В мире Тройной Радуги подобные угрозы считались дикими, можно сказать, экстремальными. Поэтому Невменяемый очень испугался за психологическое состояние своей любовницы и пошел на попятную:

– Хорошо, хорошо! Будет, как ты захочешь! Но никак не могу понять, почему ты так упорствуешь? Мы ведь имеем полное право быть вместе и не скрывать этого. Что у тебя за предрассудки такие?

– Это не предрассудки! – ответила Риона. – Это мой личный секрет! И почему ты мне не желаешь уступить в такой малости? Ведь могу я иметь свои глубинные причины для такой скрытности и не раскрывать их никому?

– Даже мне?