Коварные умы (ЛП)

— Ничего. Сказал только, что стащил запас хот-догов из-за тайного общества буфетных нацистов. Расслабься, Питерс. — Резкая боль пронзила мою шею. — Ауч, боже, почти не могу повернуть голову.

Питерс усмехнулся.

— Это оттого, что ты четыре часа рубилась с Ченсом в «Call of Duty». Уверен, он теперь в тебя влюблен. Ты убила Скотта Джонсона, типа, семь раз... и шептала в гарнитуру: «Когда ты не слушаешься маму и не ложишься спать вовремя, Скотт, то умираешь от моей раскалённой пули».

— Ага. Этот ребёнок мелкий хам. Он всё время называл меня старушкой, а Ченс один раз пытался схватить меня за задницу.

Лицо Питерса почти что объяло пламя, и я положила руку ему на колено.

— Но я обернулась и дала ему пощёчину. А потом перерезала его персонажу горло зазубренным ножом. — Я успокаивающе сжала его колено. Он накрыл мою руку, слегка сжимая пальцы.

Я затаила дыхание, когда он начал поглаживать кончики моих пальцев.

— Расскажи мне три правдивых вещи о себе, Сидни Факю, воровка машин и приколистка. — Он кончиками пальцев поднялся до моих запястий и пробежался по моей татуировке пианино, остановившись, чтобы надавить на клавиши, выведенные на моей коже.

— Мне двадцать один, — сказала я, когда на коже возникла полоса электрических мурашек. Я села и указала на голубые полосы дьявольской ткани в углу. — Ненавижу носить платья.

Питерс снова хохотнул и уставился своими карамельного цвета глазами на мои губы.

— И я люблю обнимашки. — Я скинула гору подушек с кровати.

Питерс подорвался и выключил свет. А когда снова запрыгнул в кровать, он скользнул рукой по моей талии и притянул меня к изгибу своего тела.

— Спокойной ночи, Зловещая, — прошептал он мне в шею, натянув на нас покрывало.

— Спокойной ночи, микрочлен, — поддразнила я его, и он крепко сжал меня, а потом мы оба снова провалились в сон.

Глава 28

С самого своего пробуждения я всецело хотел Сидни Портер. Зловещую. Она была тёмным ангелом, свернувшимся в моих руках. Когда её мягкие волосы задели мою шею, пробуждая ото сна, они пробудили ещё и кое-что другое. Чтобы успокоиться, я постарался мысленно представить самые ужасные образы. Обнажённый Фернандо не сработал. Бубонная чума не сработала. А вот визгливое хихиканье Кэтрин – да. Правда мне пришлось украдкой бросать взгляды под покрывало, чтобы убедиться, что я всё ещё был мужчиной.

Когда моя мужественность оказалась под контролем, мозг заработал на полную катушку. В моих объятиях лежала, без сомнения, невероятно сексуальная, ужасно смешная девчонка. Сидни Портер была моим личным тачдауном. И я был близок к победе. Но за ночь мои угрызения совести утроились.

Я позволил этой игре зайти слишком далеко.

Моя ложь висела в воздухе густым дымом, была эмоциональным туманом, из-за которого становилось тяжело дышать. Было бы проще остановиться на шантаже. Чтобы всё пришло в норму. Но я идиот, пошёл и написал письмо, укрепив надежды Сидни. А она не была дурой или трусихой. Она будет искать своего шантажиста, и, в конечном счёте, след приведёт к Грею Питерсу.

Два года назад...

Я понятия не имел, как от уроков игры на гитаре мы перешли к раздеванию. Я точно знал, что простые смертные не вправе подвергать сомнению дар богов. Дар, завёрнутый в чёрное кружево и упругую оливковую кожу. Неа. Когда такой подарок, как Сидни, падает вам прямо на колени, вы его не игнорируете.

— Нам не обязательно что-то делать, Сидни. — Положив гитару, я встал с кровати. — Я привёл тебя обратно к себе в комнату не для того, чтобы затащить в постель.

Сидни подняла руки за спину и расстегнула свой кружевной лифчик. Когда он упал на пол, показались две упругие груди, лёгшие на её кожу в форме слёз.

«Шевелись, Питерс».

Не помню, как шёл, но вот я оказался там и вдыхал её клубничный лосьон для тела. Моя ладонь, словно управляемая призраком, провела по её коже в мурашках. Мельком увидев её татуировку, я облизал нижнюю губу, готовый попробовать её на вкус.

— Сидни, уверена, что хочешь этого?

Я знал, она не была пьяна. Она едва ли сделала несколько глотков. Сидни кивнула, глядя на меня своими огромными, как блюдца, глазами.

— Ты раньше этим занималась?

Снова кивнув, она обняла меня за шею и притянула к своему рту. На вкус он был тёплым и сладким. Сидни вызывала зависимость. Я поймал её пухлую нижнюю губу зубами, мягко за неё потянув.

— Ещё, — прошептал я.

Тогда Сидни приоткрыла для меня рот, позволяя моему языку скользнуть внутрь и исследовать.

Она издала робкий стон, и я захотел, чтобы он стал громче. Я собирался сделать так, чтобы он стал громче. Провёл языком вниз по её шее, а потом мои губы опустились между её грудей. Я нежно целовал каждую, пока она не издала более голодный стон. А вот и он. Музыка для моих ушей.

— Пойдем к кровати, — прошептала она. — У меня подкашиваются коленки.

Из-за меня у неё подкашиваются коленки?