Коварный обольститель

– Разумеется! То есть я хотела сказать – вы преувеличиваете, герцог! Прощайте! – после чего поспешно вбежала в дом.

– После того как багаж выгрузят, возвращайтесь обратно к Солфорд-хаус! – приказал герцог старшему форейтору. – Там вам заплатят. А я хочу прогуляться.

Когда же Рит наконец распахнул двери своему хозяину, слугу поджидало нешуточное потрясение. Он уже заподозрил, что стряслось что-то неладное, а теперь воочию убедился в этом. Риту довелось однажды видеть подобное выражение на лице герцога. Сказать что-либо на эту тему он не посмел, зато у него имелись для хозяина другие новости, которые тот наверняка был бы рад услышать. Помогая Сильвестру снять пальто для верховой езды, он произнес:

– У меня не было возможности раньше сообщить вашей светлости об этом, но…

– Рит, какого дьявола вы здесь делаете? – пожелал узнать Сильвестр с таким видом, словно только что заметил его. – Господи боже, уж не хотите ли вы сказать, что моя мать здесь?

– В ее собственной гостиной, ваша светлость, и ожидает вашего появления, – просиял Рит. – Она очень хорошо перенесла дорогу, в чем я бесконечно счастлив заверить вашу светлость.

– Я немедленно поднимусь к ней! – заявил Сильвестр, быстрым шагом направившись к широкой лестнице.

Мать была одна и сидела у камина. При появлении Сильвестра она, подняв голову, лукаво улыбнулась.

– Мама!

– Сильвестр! Нет, не ругай меня! Ты должен сказать, что безмерно рад видеть меня здесь, будь так любезен!

– Мне не нужно говорить тебе этого, – сказал он, склоняясь над ней. – Но отправиться в путь без меня! Я не должен был писать тебе о том, что здесь произошло! Я сделал это только из опасения, что ты узнаешь обо всем из другого источника. Моя дорогая, ты сильно беспокоилась?

– Ничуть! Я знала – ты привезешь его в целости и сохранности. Но это было бы немного слишком – ожидать, что я останусь в Чансе, когда в Лондоне происходят столь волнительные события. А теперь присаживайся и рассказывай! Откровения Эдмунда породили у меня самые нелепые предположения, а этот очаровательный юноша, которого ты привез с собой, очевидно, полагает, что будет лучше, если я услышу всю историю из твоих уст. Дорогой мой, кто он такой?

Придвигая себе кресло, герцог слегка отвернулся, и лишь когда опустился в него, герцогиня впервые увидела сына при свете свечей, стоящих на столике подле нее. Подобно Риту, она испытала потрясение; ей тоже было знакомо это выражение на лице Сильвестра, которое сохранялось еще много месяцев после смерти Гарри; и она молилась, чтобы никогда не увидеть его вновь. Ей пришлось крепко сцепить ладони на коленях, чтобы не поддаться внезапному порыву и с мольбой не протянуть к сыну руки.

– Томас Орде, – ответил он и улыбнулся, как ей показалось, через силу. – Славный парнишка, не правда ли? Я пригласил его погостить у нас столько, сколько ему захочется; его отец полагает, что ему пора приобрести городской лоск. – Поколебавшись, герцог продолжал: – Думаю, он рассказал тебе – или это сделал Эдмунд – о том, что является другом мисс Марлоу. Названым братом, так будет вернее.

– О, Эдмунд только и делал, что восторгался Томом и Фебой! Но я теряюсь в догадках, как они оказались замешанными в эту невероятную историю! Похоже, Феба была очень добра к Эдмунду!

– Очень добра. Но это долгая история, мама.

– А ты устал и хотел бы отложить ее на потом. Хорошо, я не буду мучить тебя расспросами. Но расскажи мне о Фебе! Ты же знаешь, почему она меня интересует. Честно признаюсь, я и в Лондон приехала только для того, чтобы взглянуть на нее.

Он вскинул голову, посмотрев на мать.

– Взглянуть на нее? Не понимаю, мама! Для чего тебе понадобилось…

– Видишь ли, Луиза написала мне, что именно мисс Марлоу все считают автором того абсурдного романа и что ей пришлось очень нелегко, бедняжке. Я надеялась, что смогу положить конец всем этим глупостям, но, приехав в Лондон, узнала – леди Ингам увезла девочку в Париж. Не понимаю, почему она не написала мне, ведь должна была знать – я обязательно помогу дочери Верены.

– Уже слишком поздно! – сказал Сильвестр. – Скандал мог бы замять я! Вместо этого… – Он оборвал себя на полуслове и пристально взглянул на мать. – Не припоминаю: а моя досужая тетушка Луиза присутствовала на балу у Кастельро?

– Да, дорогой мой.

– Понятно. – Стремительно встав с кресла, он подошел к камину и остановился, отвернувшись от герцогини. – Я уверен, она рассказала тебе о случившемся.

– Неприятное событие, – спокойно заметила герцогиня. – Естественно, ты был очень зол.

– Моему поступку нет оправдания. Я же знал, как она боится… Даже теперь я отчетливо вижу ее лицо!

– Какая она, Сильвестр? – Сделав паузу, герцогиня добавила: – Она красива?

Он покачал головой.

– Нет. Феба – совсем не красавица, мама. Но, когда она оживлена, полагаю, ее можно назвать обаятельной.

– Из того, что я слышала, ее, пожалуй, можно назвать необычной?