Коварный обольститель

Фебе не пришлось отвечать на последнее замечание Ианты, поскольку в этот момент их догнал Сильвестр, а еще через минуту с другой стороны с ними поравнялся сэр Ньюджент, пытаясь мимикой и нелепыми гримасами, при виде которых Феба едва удержалась от смеха, сообщить Ианте, что миссия его не увенчалась успехом. Та исподтишка метнула взгляд на Сильвестра, боясь, что сэр Ньюджент вывел его светлость из себя, и с облегчением не заметила на лице герцога даже следа холодного равнодушия, которое так ненавидела. Его светлость выглядел, скорее, изумленным, а когда вскоре обратился к сэру Ньюдженту, то сделал это в добродушном тоне. Приободрившись после такого знака внимания, сэр Ньюджент, который до этого казался весьма унылым, просветлел и спросил мнение герцога о своей лошади. В награду он получил столь куртуазный ответ, что Феба закусила нижнюю губу, пытаясь не рассмеяться, и решительно уставилась куда-то вперед перед собой. Сэр Ньюджент, проникнувшись благодарностью к Сильвестру за похвалу, привлек его внимание к многочисленным достоинствам своего скакуна, признавшись, что приобрел коня за непомерно большие деньги. Сдавленный смешок, донесшийся со стороны Фебы, прекрасно знавшей, насколько непомерной была эта цена, едва не вызвал улыбку на губах Сильвестра, но он справился с собой и с самым серьезным видом осведомился:

– Что вы говорите?

То, что завзятый охотник по окончании сезона решил использовать своих гунтеров в качестве скаковых лошадей, могло показаться странным, но в его поведении присутствовала своя логика. Сэр Ньюджент принимал участие в многочисленных охотничьих забавах и владел огромным количеством лошадей, коих держал в конюшнях, разбросанных по территории всей страны, и крайне редко ездил на своих скакунах верхом. Когда же он прибывал куда-либо поохотиться, то обычно ограничивался первыми несколькими полями, поскольку, в подражание мистеру Бруммелю[56], надевал белые отвороты на голенища своих сапог и боялся забрызгать их грязью. Выставочный гнедой лорда Марлоу явно нуждался в длительных упражнениях, а не в отдыхе, вследствие чего то порывался идти боком, то вставал на дыбы, то встряхивал головой, обеспечив сэру Ньюдженту крайне беспокойную прогулку.

Воспользовавшись первой же возможностью, позволявшей ему не выглядеть невежливым, Сильвестр предложил Фебе размять лошадей. Сдавленным голосом она согласилась. Светлячок сорвалась на рысь, удлинила шаг и перешла в галоп, за несколько мгновений унеся Фебу туда, где девушку уже не могли слышать Ианта и сэр Ньюджент. За спиной у нее в такт грохотали копыта вороного коня Сильвестра, но оба хранили молчание до тех пор, пока, натянув поводья, не остановили своих скакунов у дальнего края зеленой прогалины. Феба наклонилась с седла, чтобы потрепать Светлячка по шее, и Сильвестр с деланной укоризной проговорил:

– Мисс Марлоу, однажды я уже упрекал вас в том, что вы смеетесь над неотесанными деревенскими чурбанами! Теперь вы позволяете себе хихикать над лучшими представителями высшего света! Вы неисправимы!

– Нет, я не смеялась! – запротестовала она, давясь смехом. – Вы же сами знаете, что я не смеялась!

– Разве? Можете мне поверить, я пребывал в постоянном страхе, что вы начнете хихикать в самый неподходящий момент. Если бы вы видели свое лицо…

– Что ж, должна признаться, я сдерживалась из последних сил, – согласилась она. – Не представляю, как вам удавалось разговаривать с ним столь серьезным тоном!

– Просто он вращается в обществе столько же, сколько и я, и у меня уже выработался к нему иммунитет. Хотя, разумеется, я вполне отдаю себе отчет в том, что первое столкновение с его великолепием может стать серьезным испытанием для душевного здоровья.

Феба, рассмеявшись, заметила:

– Да, но в моем случае это оправдание не годится. Весь минувший год мы виделись чуть ли не каждый день. Собственно говоря, я…

– Собственно говоря, вы… – подсказал он, ожидая, пока она закончит фразу.

А мисс Марлоу в смятении оборвала себя на полуслове, поскольку слова «…я вставила его в свою книгу» едва не сорвались с ее языка. И после секундной заминки Феба продолжила:

– Я настолько привыкла к нему, что перестала замечать. Но тут он явился на бал в зеленом вельветовом сюртуке и жилете, расшитом розами!

Герцог ответил не сразу, и, метнув на него испуганный взгляд исподтишка, девушка увидела, как его летящие брови сошлись на переносице, а между ними пролегла озабоченная складка. Пристально глядя на нее, Сильвестр осведомился:

– В самом деле? Но ведь вы хотели сказать совсем не это, не так ли?

Надеясь, что выражение лица не выдаст ее, Феба, изо всех сил стараясь сохранить беззаботность, сказала:

– Да, но, пожалуй, я не буду говорить вам то, что собиралась. Вы ведь никому не станете передавать мои слова? А сейчас меня поразил не столько его внешний вид, сколько этот фасонистый гнедой скакун, а еще то, как сэр Ньюджент принялся расхваливать его! Он ведь купил коня у моего отца, да еще выложил за него три сотни гиней! И после этого полагает себя знатоком!