Коварный заговор

Молодой рыцарь был не пара ему. Иэн свалил его с шести ударов, но не остановился, чтобы пленить его. Если юноша сумеет поймать свою лошадь и вновь взобраться в седло, пусть бьется дальше. Иэна совершенно не интересовало, какая партия победит в итоге — он делал все, что должен был делать во имя короля, — и он, конечно, не хотел брать выкуп за коня и доспехи с кого-то, кому, возможно, придется пойти по миру, чтобы заплатить.

Он так и не узнал, не вызвал ли его благородный жест только то, что выкуп, от которого он отказался, перейдет просто в чей-то другой кошелек, так как был неожиданно атакован двумя рыцарями, которых не признал. Они явно действовали сообща и явно решили одолеть его, если смогут.

Их сноровка, однако, далеко не соответствовала высоким намерениям. Иэн двинул коленями вперед и сильно ударил лошадь под лопатки. Передние ноги жеребца взлетели вверх и обрушились на голову коня ближайшего противника. Крепко вцепившийся Иэн даже не глянул в ту сторону. Вместо этого он снова применил прием, принесший ему победу в борьбе с Венневалем, против второго рыцаря. На этот раз, однако, силу удара он не стал сдерживать. В соответствии с духом турнира он только повернул меч так, чтобы лезвием не повредить пальцы и запястье соперника. Дружный вой трибун приветствовал его успех.

— Сдавайтесь! — крикнул он, приставив острие меча к незащищенной груди противника, и одновременно отвел щит назад, отражая удар с другой стороны.

— Сдаюсь! — прозвучало в ответ.

Далее последовало имя, но Иэн уже не слушал. Если это человек чести, он сам найдет Иэна после турнира, чтобы договориться о выплате выкупа. Если же нет, то пусть возвращается домой без меча и с пятном на совести. Иэну это было безразлично. Все его внимание было приковано теперь ко второму рыцарю, который оказался более умелым. Эта дуэль продлилась немного дольше, но окончилась точно так же.

И снова Иэн не стал ждать гарантий от побежденного. Прямо перед собой он увидел знамя Филиппа Альбини, боевые навыки которого уважал в той же степени, в какой презирал политические пристрастия. Альбини повернул голову в ответ на клич Иэна и охотно бросился навстречу ему. Иэн сделал глубокий вдох. Эта дуэль обещала быть достойной потраченного времени.

Ни страх, ни ярость не могут сохраняться очень долго на лихорадочном уровне, особенно в добром и открытом от природы человеке. Очень скоро после того, как Иэн скрестил мечи с Арунделем, Элинор обнаружила, что гораздо более увлечена происходящим на поле, чем своими эмоциями. Каким бы он ни был идиотом, она не могла не испытывать гордость за своего мужа. Если Иэн и не обладал медвежьей силой Саймона, он был быстр и грациозен. Она с удовольствием наблюдала, как он со все большей легкостью противостоял такому известному бойцу, как Арундель. От Элинор не ускользнуло и благородство Иэна, с каким он отказался от сдачи Роберта де Роса.

И все-таки Элинор не забывала о грозившей Иэну опасности. Она выругалась про себя, когда сэр Генри, пренебрегая безопасностью своего господина, отчаянно бросился в борьбу. Сэр Уолтер, однако, держался поблизости, и Роберт Лестерский, хоть и оказавшийся далековато справа, старался теснить своего противника в сторону Иэна. Люди Вески, недисциплинированные и охваченные пылом боя, рассеялись. Элинор с беспокойством обратила взгляд на сторону противника, в поисках той страховки, которую она, как надеялась, приобрела. Поначалу она не нашла того, что искала, и страх вновь заставил ее прикусить губу. Она поспешно перевела глаза на Иэна. Вздох вырвался у нее, когда она увидела, что его обступила целая группа рыцарей.

«Слишком рано, — сказала она себе, — слишком рано. Так рано ничего не может быть. Эти вонючие трусы будут ждать, пока он не устанет и не поднимется побольше пыли, чтобы скрыть их грязное предательство от глаз зрителей и участников». Тем не менее сердце ее колотилось изо всех сил, пока она не убедилась, что Иэну ничего не грозит. Затем ее взгляд переместился снова. Нет, нет, все должно быть, как она рассчитывала. Просто никак она не могла найти ту тускло-коричневую тунику и покореженный грязный щит с полустершейся эмблемой, которые должны были наилучшим образом замаскировать истинное лицо сэра Ги.

Он обязан быть там. Обязан — если только он тоже не увлекся по глупости и молодости битвой, как сэр Генри. «Я убью его, — в холодном гневе подумала Элинор. — Если Иэн умрет из-за его безалаберности, я буду убивать его постепенно, по кусочкам, многолетними пытками. Возможно, конечно, это не его вина. Может быть, он был атакован и побежден. Не заставит ли его покинуть ристалище дурацкое представление о чести? Неужели он даст погибнуть Иэну ради того, чтобы выглядеть благородным? Каких еще людей сэр Ги набрал в помощь себе? Где они?»