Коварство без любви

Нечто заговорило знакомым голосом, только Лев не разобрал, чьим. Оттого, что привидение знало его имя, Галеева охватила трясучка. Он так затрясся, что горячий кофе пролился на руки, а Лев не почувствовал. Тем временем нечто поднялось во весь рост, небольшой, надо сказать, рост, неуклюже перелезло через спинку дивана и неловко на него завалилось, попав в световое пятно. Тут только Галеев разглядел Овчаренко Клаву. Ноги подкосились, расслабилось тело, он сполз с груды кубиков на самый нижний и прерывающимся голосом выдавил:

– Так разрыв сердца можно получить. Ты что тут делаешь?

– Сплю, – ответила Клава, слегка пошатываясь. – Дай сигаретку, у меня кончились.

Галеев поставил кофе на пол, возрадовавшись, что не с призраком повстречался, и, хотя трясучка еще не прошла, достал сигареты и протянул Клаве. От нее исходил такой «свежак», что у Галеева закружилась голова. Наверняка Клавка приняла алкоголь чистоганом, то есть без закуски. Она прикурила от его зажигалки, откинулась на спинку дивана и объяснила свое странное появление:

– Мне не дали пальто! Сиди, сказали, и не рыпайся. Ну, я пришла сюда, дай, думаю, полежу. Я как Черчилль, он всегда искал место, куда сесть или лечь – где-то читала, не помню. Ой, а наши... не ожили, нет? Так и... лежат там?

– В морге лежат, – проговорил скорбно Галеев, садясь на диван рядом с Клавой.

Она покивала несколько раз, выпятив нижнюю губу, развела руками и снова покивала, мол, что-то непонятное случилось, шепотом спросила:

– А все где?

– Разъехались по домам недавно, – ответил Галеев все тем же скорбным тоном.

– А ты чего остался?

– Бабок нет. Пешком далеко топать.

– Ой, и у меня ни пенса. Слушай! Выпить хочешь?

– Я не пью, – насупился Галеев.

– Да ладно, не заливай. Не пьет он! Закодировался, честно сознайся? У тебя ампула или что другое?

– Другое, – хмуро ответил Лев.

– И как оно, не хочется? Неужели не хочется выпить?

– Хочется, – угрюмо сознался Галеев. – Код заканчивается. Опять придется...

Он парень запойный. Глоток спиртного – и он уже не он, а алконавт во всей красе. Из-за этого пристрастия его на поруки брали, гнали из театра, жена ушла с дочерью к родителям, что и побудило его закодироваться. А водка, вино и пиво ночами снятся. Особенно сейчас выпить захотелось, страсть как захотелось.

– Вот и я подумываю закодироваться, – сказала Клава, проворно вскочила, метнулась к своей сумке, выудила из нее бутылку с мизерным количеством водки. Поднеся ее к глазам, определила: – Шестьдесят грамм, на каждого по три буль. Будешь?

Лев впился глазами в бутылку. О, какое искушение! Это же нектар, бальзам, амброзия – напиток богов. Галеев, борясь с соблазном, отхлебнул кофе, глядя на бутылку в руках Клавки, как не глядят на желанную женщину. Да что женщина! Разве можно сравнить секс с чувством освобождения, которое дает душе и телу алкоголь, разгоняя в жилах кровь, облегчая боль, убивая страх, разжигая или усмиряя ненависть и все известные человечеству страсти? Ни с чем не сравнить те ощущения, когда становится легко и весело, внутри просыпается удаль молодецкая, серая жизнь меняет краски на пестрые, а преграды становятся нипочем! И это происходит всего от нескольких глотков! А потом еще добавляешь чуточку, и уже паришь над миром, старым, занудливым миром, где тебе постоянно брюзжат: нельзя, не делай! Алкоголь разрешает все, придает силы и смелости.

– Будешь? – повторила Клава, потрясая бутылочкой.

Искушение! Не хватает воздуха. И сил не хватает сказать «нет». А во рту пересохло, пить хочется, пить. Но не кофе. А глотнуть спасительного бальзама, который излечит душу после сегодняшних страхов. Пить!

– Давай, – сдался он, и мгновенно стало свободно внутри.

Действительно, зачем столько терзаний, ради чего? Любой человек имеет право на малюсенькую радость. Готовясь к священнодействию, Галеев все же пообещал себе: завтра в рот не возьмет, но сегодня всего чуть-чуть, пару глоточков. Да и что там пить! Только губы помазать. При таком нервном напряжении от этого не охмелеешь. Но Клава вдруг достала непочатую бутылку, вызвав бешеную радость Галеева. Так у нее есть еще целая бутылка водки, а не три капли на донышке?! Клавка никак не могла открутить пробку, а Лева не предложил помощь, ибо следил за ней завороженно, повторяя про себя: «Быстрей! Быстрей!» Клава нашла способ провернуть пробку – зубами, затем выплюнула ее в сторону, этикетку принялась изучать, болтая не по делу: