Коварство и свекровь

За дверью громко лязгнуло, заскрежетало, и она медленно приоткрылась. В проеме виднелась толстая цепочка и настороженный блестящий глаз.

— Дайте удостоверение! — хрипло прошептали из темноты.

Леня протянул книжечку, и ее мгновенно выхватила сухая костистая рука. Прошло полминуты, и дверь наконец широко открылась. Видимо, Ленино удостоверение произвело должное впечатление на обитателя квартиры.

Перед Леней стоял сутулый мужчина неопределенного возраста в длинной бесформенной тельняшке и поношенных брюках защитного цвета. Более подробно разглядеть его не удалось, потому что в квартире было темно.

— Наконец-то! — проговорил мужчина, сверкая глазами и зачем-то заглядывая за Ленину спину. — Я вас давно жду! Уже перестал надеяться! Наконец-то вы обратили внимание на мои многочисленные сигналы! Вы один, я надеюсь?

— Как видите, — Маркиз оглянулся, как будто сам хотел убедиться, что действительно пришел один.

— Тогда проходите, — хозяин посторонился и закрыл за Маркизом дверь.

— Сейчас вы все сами увидите! — проговорил он, тщательно запирая многочисленные замки и запоры. — Сейчас вы убедитесь в моей правоте! Убедитесь в справедливости моих сигналов… Вот, возьмите ваше удостоверение!

Леня спрятал в карман книжечку и осторожно двинулся за хозяином по коридору. Коридор был темным, длинным и извилистым, как горная дорога, и без провожатого Маркиз наверняка заблудился бы в нем. По сторонам, как мрачные скалы на обочинах той самой горной дороги, громоздились допотопные шкафы, многопудовые сундуки и прочие предметы мебели, пришедшие в полную негодность задолго до Лениного рождения.

— Здесь осторожнее! — предупредил Маркиза провожатый, огибая очередной буфет.

— Да я очень осторожен… — пробормотал Леня, но тем не менее зацепился плечом за выступающий угол буфета. Тут же сверху на него обрушилось что-то огромное, тяжелое и Kpyглое. Леня испуганно охнул и отскочил.

— Ну я же вас предупреждал! — недовольно проворчал хозяин и с заметным трудом поднял свалившийся со шкафа предмет. Предмет этот при ближайшем рассмотрении оказался огромным глобусом. Мужчина приподнялся на цыпочки, охнул от натуги и снова взгромоздил глобус на буфет.

— Зачем вы его там держите? — недоуменно осведомился Маркиз, потирая ушибленный затылок.

— На всякий случай! — прошептал хозяин квартиры, прежде чем двинуться вперед. — Они уронят глобус, и по грохоту я узнаю об их приближении!

— Они? — переспросил Леня. — Кто такие они?

— Незваные гости! — сухо ответил хозяин. — Я вам писал! И много еще у вас подобных ловушек? — опасливо поинтересовался Леня, переступая через натянутую поперек коридора веревку.

— Да нет, совсем немного, — ответил тот. — Мы уже почти пришли…

Он открыл дверь и вошел в длинную и узкую, как пожарный рукав, комнату. Высокий потолок скрывался в темноте, углы комнаты украшала густая многолетняя паутина. Значительную часть помещения занимала старомодная железная кровать с блестящими никелированными шарами по углам. Стены комнаты были увешаны очень странными предметами — тазами, корытами, банными шайками. Кроме того, здесь было очень много зеркал.

В комнате было намного светлее, чем в коридоре, и Леня наконец смог как следует рассмотреть своего провожатого. Он был вовсе не так стар, как показалось с первого взгляда. Пожалуй, это был еще совсем молодой мужчина, может быть, Ленин ровесник, только небритые щеки, всклокоченные пегие волосы и лихорадочно блестящие, глубоко ввалившиеся глаза делали его намного старше.

— Венедиктов! — представился он. — Виссарион Леонидович. Впрочем, вы же пришли по моему письму, значит, знаете, кто я… и знаете, разумеется, в чем сущность проблемы…

— Да… в общем, конечно… — неопределенно протянул Леня, — хотя будет лучше, если вы снова мне все расскажете… чтобы у меня сложилось, так сказать, цельное впечатление.

Имя хозяина вызвало у него в памяти сохранившееся еще со школьных времен словосочетание «неистовый Виссарион».

— Ладно, — Венедиктов кивнул и, многозначительно прижав палец к губам, прошептал:

— Только нам нужно принять меры предосторожности!

Он вытащил из-под кровати небольшой оцинкованный тазик и надел его на голову, на манер мотоциклетного шлема. Потом достал второй такой же и протянул его Лене.

— Зачем это? — Маркиз невольно попятился.

— Как зачем? Для предотвращения утечки информации! Ведь вы не хотите, чтобы она попала в чужие руки? Особенно. .. вы, разумеется понимаете, в чьи!

— Не хочу, — подтвердил Леня и послушно надел на голову тазик. Он понял, что имеет дело с законченным психом, а с психами, как известно, лучше не спорить.

— Итак, я вас слушаю, — проговорил он, поправив тазик и покосившись на свое отражение в пыльном зеркале. Его радовало только одно — что Лола не видит его сейчас в таком идиотском виде… кстати, что-то от Лолы давно не было никаких вестей…

— Я заметил это приблизительно три месяца назад, — начал неистовый Венедиктов трагическим тоном. — Как сейчас помню, это случилось в пятницу, в семь тридцать утра… я собирался пойти на работу и вдруг почувствовал…