Коварство и свекровь

— Опять, ироды, дебош устраиваем? Опять, бескультурники, общественный порядок нарушаем?

— Уберись, бабка, пока я тебя не затоптал! — рявкнул Костик и потянулся в сторону любознательной старушенции. Та мгновенно захлопнула дверь и пискнула из-за нее:

— А я уже милицию вызвала, так что теперь тебя, родимый, непременно заберут!

— Ах ты, жаба старая! — завопил Костик и изо всех сил пнул соседскую дверь босой волосатой ногой.

— Костенька, уймись, тебе же нельзя! — голосила Оксана, пытаясь втащить своего разбушевавшегося дружка в квартиру.

Снизу по лестнице уже гремели шаги поднимающихся милиционеров.

— Непременно заберут! — радостно верещала из укрытия старушка.

— Убью! — отвечал ей неугомонный Костик.

На площадку высыпали четверо милиционеров, которые тут же облепили Костика, как собаки медведя.

— Ну, Сопрыкин, я знал, что тебе недолго на воле гулять! — пропыхтел один из них, судя по всему старший, заламывая руки Костика за спину. — Трех дней не отгулял!

— Это все ты, шалава! — Костик с ненавистью глядел на свою подругу. — Все ты со своими хахалями!

— Да что ты, Костенька, — всхлипывала Оксана, утираясь полой халата. — Говорю же тебе, первый раз этого мужчину вижу. — И она с явным интересом покосилась на Маркиза.

— Но явно не последний! — удовлетворенно проговорил милиционер, защелкивая на запястьях Костика наручники. — Так что не волнуйся, Сопрыкин, баба твоя скучать без тебя не будет, общественность не допустит!

— Убью! — заревел Костик, пытаясь вырваться из рук милиции. — Убью, козлы!

— Плюс оскорбление сотрудников милиции при исполнении, — обрадовался милиционер. — Это кроме нарушения режима, дебоша в общественном месте и рукоприкладства. Так что загремишь ты, Сопрыкин, на полную катушку…

— Гады! — стонал скованный уголовник.

— А у вас, гражданин, документы имеются? — милиционер повернулся к Маркизу.

— А как же! — Леня, в чьи планы совершенно не входило попасть в поле зрения милиции, с верноподданнической улыбкой протянул милиционеру новенькие водительские права на имя Василия Ивановича Чапаева.

— Я только усы сбрил, — добавил он, умильно заглядывая в глаза милиционера.

— Зря, — неодобрительно заявил тот, возвращая Лене документ. — С усами вам лучше. На актера какого-то были похожи. Фамилию никак не могу вспомнить.

— Отращу! — пообещал Маркиз и едва удержался, чтобы не щелкнуть каблуками.

— Ну, это я не настаиваю, — покладисто разрешил милиционер. — Усы — это личное дело каждого.

Милиционеры подхватили сопротивляющегося Костика под локти и поволокли его вниз по лестнице. Оксана еще несколько раз всхлипнула, запахнула халат и повернулась к Лене:

— Ну, заходи, что ли… его теперь не скоро выпустят…

— Ни стыда у некоторых, ни совести! — донесся из-за соседней двери визгливый голос настырной старухи. — Мужика еще увести не успели, а она уж другого заманивает! Тьфу, подсматривать противно!

— Уймись, крыса старая! — крикнула Оксана и запустила в дверь свалившимся с ноги тапком. — Уймись, пока тебя в унитаз не спустили! В самый раз пройдешь!

— Руки коротки! — взвизгнула соседка.

— Или кремировать тебя досрочно, в порядке поощрения! — добавила Оксана, закрепляя моральную победу. — Да вы не обращайте на нее внимания, — она повернулась к Маркизу и кокетливо улыбнулась. — Что с нее взять, некультурная женщина!

Свежий синяк уже налился цветом спелой сливы, и лицо Оксаны приобрело законченную симметрию. В сочетании с призывной улыбкой это создавало неповторимый эффект.

— Культурная или некультурная, — продолжала бабка из-за двери, — а только я Костику все непременно передам! Как только он вернется, полностью поставлю в известность! У меня на тебя, шалаву, душа ярким пламенем горит!

— Да к тому времени, как он вернется, тебя уж давно схоронят! — ответила Оксана, подбирая тапок и впихивая в него крупную загорелую ногу.

— Верю в силу отечественной медицины! — убежденно прошамкала старуха, чтобы оставить за собой последнее слово.

Но на этом жизнеутверждающем заявлении дискуссия благополучно завершилась, поскольку Маркиз и его новая знакомая вошли в квартиру и закрыли за собой дверь.

— Зачем только таким личностям жилплощадь дают! — обиженно проговорила Оксана, проходя на кухню. — Ей квартира без надобности, ей давно в дурдом пора, в палату восьмиместную! Неужели и мы в ее возрасте такими же будем?

— Не будем о неприятном! — прервал ее Маркиз. — Как вы относитесь к немецким полусладким винам? — и он выставил на кухонный стол бутылку «Царевны-лягушки».

— Нормально отношусь, — заметно оживилась Оксана. — А к сладким еще лучше.

При этих словах она вполне естественным образом взглянула в зеркало и громко ахнула:

— Ну, Константин, зараза, надо же, как он меня на прощание разукрасил! Поделом его менты загребли! Подожди минутку, я сейчас… — и она скрылась в ванной комнате.

Воспользовавшись отсутствием хозяйки, Маркиз огляделся.