Коварство любви

Когда экипаж остановился перед домом, Рошфор легко спрыгнул с подножки и протянул руку сначала герцогине, потом Каландре, которая проигнорировала этот знак внимания и прошла мимо него к двери. Она услышала, как брат вздохнул и последовал за ней в холл. Здесь он на мгновение задержался, чтобы передать свою шляпу и перчатки лакею, а девушка сразу прошла к лестнице. Бабушка, двигающаяся не столь проворно, отстала.

Рошфор последовал было через холл по направлению к кабинету, но в последний момент передумал и обернулся:

— Калли.

Она не удостоила его вниманием и поднялась на одну ступеньку.

— Калли, постой! — В голосе его, эхом разносившемся по пустому холлу, звучали стальные нотки. Словно испугавшись произведенного им шума, он продолжил чуть тише: — Каландра, пожалуйста! Ты ведешь себя глупо. Мне нужно поговорить с тобой!

Девушка развернулась, глядя на него со ступеньки, на которой стояла.

— Я иду спать, — холодно сообщила она.

— Прежде мы должны все обсудить, — ответил он. — Иди сюда. Пройдем в мой кабинет.

Темные глаза Калли, столь похожие на глаза ее брата, вспыхнули от гнева, который она сдерживала на протяжении последнего получаса.

— Что? Я теперь даже в собственную спальню не могу отправиться без твоего позволения? Мне каждый шаг с тобой согласовывать?

— Черт побери, Калли, ты же знаешь, что дело не в этом! — взорвался Рошфор, принимая угрожающий вид.

— Нет? А мне показалось, на протяжении последнего часа ты только тем и занимаешься, что отдаешь мне приказы.

— Калли! — Герцогиня переводила изумленный взор с герцога на его сестру и обратно. — Рошфор! Что происходит? Что между вами произошло?

— Ничего, о чем следовало бы волноваться, — отрезал он.

— Нет, за исключением того, что мой брат внезапно превратился в деспота! — воскликнула Калли.

Рошфор со вздохом провел рукой по своим темным волосам.

— Черт подери, Калли, тебе отлично известно, что я не таков. Когда это я вел себя деспотично?

— Никогда вплоть до настоящего момента, — язвительно заметила она, смаргивая навернувшиеся на глаза слезы.

Рошфор всегда относился к сестре с заботой и добротой, поэтому ей было невыносимо тяжело смириться с его нынешним поведением. Он всегда был любящим и во всем ей потакающим братом, поэтому Калли очень ценила их отношения, особенно наслушавшись рассказов других девушек о братьях и отцах, отдающих им приказы и требующих беспрекословного подчинения.

— Мне очень жаль, Калли, если я обидел тебя сегодня вечером, — чопорно произнес он, терпеливо-благоразумным тоном лишь больше распаляя сестру. — Прошу прощения, если мое поведение показалось тебе чересчур резким.

— Резким? — У нее вырвался горький смешок. — Вот как ты, значит, определяешь свое поведение? Как резкое? Я бы назвала его скорее повелительным. Или, возможно, деспотичным.

При этих словах черты лица герцога исказила гримаса.

— Как я вижу, ты все неправильно поняла, но, смею напомнить тебе, мой долг — оберегать тебя. Я твой брат, и моя обязанность — заботиться о тебе.

— Я уже давно не ребенок! — вскричала Каландра. — Я и сама в состоянии позаботиться о себе.

— Насколько я могу судить, ты преувеличиваешь собственные силы, — парировал он, — принимая во внимание, что я обнаружил тебя в саду наедине с незнакомцем.

Заслышав подобное замечание, герцогиня ахнула.

— Нет! Калли!

Девушка залилась румянцем:

— Я не была в саду. Мы находились на террасе и не делали ничего плохого. Бромвель повел себя как истинный джентльмен. Он помог мне, если хотите знать. Он спас меня от другого мужчины, который, напротив, оказался совсем не джентльменом.

— Ох! — Бабушка Калли прижала руку к сердцу и раскрыла рот от удивления. — Калли! Ты была наедине с двумя незнакомыми мужчинами в саду?

— Дело происходило на террасе, а не в саду.

— Это не имеет значения, — возразил Рошфор.

— Я сейчас упаду в обморок, — слабым голосом объявила герцогиня, но конечно же не привела угрозу в исполнение. Вместо этого она сделала несколько шагов вперед и встала между Каландрой и ее братом. — Ушам своим не верю, — сказала она внучке. — Как ты могла поступить столь скандальным образом? Ты совсем обо мне не думаешь! И о семье тоже. Сенклер прав. Конечно же он в ответе за тебя. Он твой брат и глава семьи, поэтому имеет право говорить тебе, что делать, а ты обязана повиноваться. Что заставило тебя оказаться на террасе поздно вечером с мужчиной? Тебя же могли увидеть! Тебе следует быть благодарной, что твой брат поспешил тебе на выручку. С ужасом думаю о том, что могло случиться, не окажись его рядом.

— Ничего бы не произошло. Повторяю тебе, я вела себя благоразумно и не ввязалась в скандальную историю, — ответила Калли, чувствуя, как горят огнем ее щеки.

— Ты находишься под опекой брата до тех пор, пока не выйдешь замуж и не обзаведешься собственным домом, — отрезала герцогиня.

— А потом я попаду под опеку мужа! — пылко воскликнула девушка.

— Ты говоришь, как Ирен Вайнгейт.

— Что ты имеешь против Ирен? — возразила Калли. — Я бы очень хотела быть похожей на нее. В отличие от большинства знакомых мне женщин Ирен, по крайней мере, цельная личность с убеждениями.