Ковбои ДНК

– Я старший офицер. Аксманн, НВ этой секции. Вы в пополнение?

Билли кивнул, протягивая ему конверт.

– Вот наши бумаги.

Но Аксманн не выразил к содержимому конверта никакого интереса.

– Сейчас мы вас устроим.

Он обернулся к одному из людей, сидевших возле пушки:

– Эй, Дак! Покажи новичкам, где селиться, и объясни им заодно, что здесь к чему.

Невысокий лысый человечек с крысиным лицом и необычайно короткими ногами неохотно поднялся на ноги. Аксманн повернулся к троим новобранцам:

– Ну вот, Дак введет вас в курс дела. Да, и еще одна вещь. Вы ведь, ребята, не хотите становиться героями, правда?

– Это не является нашей основной целью.

– Это хорошо. Последнее, что нам здесь нужно – это герои.

Дак провел их внутрь блиндажа. Укрепление несколько вдавалось вглубь холма, в нем размещался командный пост, склад и помещения для ночлега. Крыша была низкой, местами она отстояла от пола едва ли на четыре фута, и им пришлось вдвое согнуться, чтобы пролезть внутрь. Стены были подперты разномастными кусками дерева; здесь и там на стенах висели изображения хорошеньких девушек, которые скорее подчеркивали, чем скрашивали отвратительное убожество этого места. Дак указал на три пустых деревянных койки:

– Можете занять эти. Ребята, которые здесь спали, угодили под прямое попадание. Им они больше не потребуются.

Они побросали свои вещи на койки, и Дак повел их из блиндажа вверх по холму.

– Если вы будете пригибать головы, с вами ничего не случится. Отсюда вы сможете увидеть все поле военных действий.

Открывшаяся перед ними равнина была усеяна воронками и изборождена траншеями. Через неравные промежутки времени глухие удары и взметающиеся облака пыли отмечали приземление очередного снаряда. Маленькие фигурки выбирались из траншей и бежали по направлению к ничейной полосе между укреплениями воюющих сторон. Не успев пробежать нескольких шагов, фигурки неизбежно падали и больше не двигались. Две неуклюжие, похожие на сигары летательные машины, с зонтикообразными щитками на верхней стороне, настороженно кружили вокруг друг друга в небе неподалеку от них. На одной был изображен глаз и пламя Дур Шанзага, на другом – семиконечная звезда Харода. Билли смотрел на открывшуюся перед ним картину с зачарованным отвращением.

– И долго это продолжается?

Дак пожал плечами.

– Кто знает? Может быть, одно поколение. Может быть, дольше.

– Но я думал, что Сущий побеждает?

– Конечно, он побеждает. За этот год мы отбили, наверное, сотню ярдов. Еще, я думаю, лет двадцать – и мы будем под стенами Харода.

– Двадцать лет!

Дак ковырнул грязь каблуком сапога.

– Двадцать; может быть, двадцать пять. Здесь идет игра на истощение. Единственное, что может предотвратить такой исход – это если перестанут рождаться Ширик. Ширик делают почти всю работу. Их посылают на передовую. Они лезут на врага, большинство их убивают, но на следующий день прибывают новые, и мы понемногу отвоевываем землю кусочек за кусочком. Если у Ширик потери начинают становиться слишком велики, нам приходится залезать в наши консервные банки и прояснять ситуацию. А так мы стараемся держаться подальше от драки и неплохо себя чувствуем.

– И что, никто не хочет сражаться?

Дак нахмурился:

– Кому это нужно? Разве что Ширик – тем все мало. Временами у кого-нибудь из наших ребят едет крыша, и он принимается убивать направо и налево; обычно они начинают с Ширик, и нам приходится идти и усмирять их, пока они не нанесли слишком большого ущерба. А вообще, как я сказал, мы делаем все что можем, чтобы держаться подальше от заварухи. Здесь все ненавидят эту долбаную войну.

Билли почесал в затылке.

– Не понимаю, зачем вам это нужно.

Дак презрительно посмотрел на Билли:

– Ты сам попросился сюда?

– Не-а, просто мы оказались в тюрьме. У нас не было другого выбора.

– Его ни у кого не было, сынок. Если тебя занесло в Дур Шанзаг, ты попадаешь на фронт, не успев даже охнуть.

– А что за народ наши враги?

– Я их почти не видел вблизи – ну, может быть, пару раз. По мне, вполне обычные ребята. Совсем как мы, вот только что сражаются они за свои жизни. Ничего, скоро тебя пошлют на дело, тогда сам все увидишь.

16.

А. А. Катто вернулась в свои апартаменты при лучах еще одного искусственного рассвета. И вновь она чувствовала скуку. Джуно Мельтцер постаралась как могла, но когда все закончилось, и А.А. Катто начала перебирать свои впечатления, она обнаружила, что ничего действительно нового не произошло. Это был просто еще один вечер, в конце которого она оказалась вместе со своим братом. Лишь недостаток возбуждения мог привести к тому, что она предпочла такого человека, как Вальдо, остальным доступным мужчинам.

Она сделала себе мысленную заметку, что ей действительно стоит перестать делать это с ним, особенно на людях. Люди уже начинали навешивать на них ярлык, а нет ничего более утомительного, чем когда на тебя навешивают ярлык.