Ковбой на Рождество

– Я хочу знать, почему ты не приезжала домой, – Ингрэм замолк, борясь, казалось, с какими-то словами, вертящимися на уме. – Я уже начал думать, что между тобой и Поупом произошло что-то плохое. Мы оба знаем, что у него был скверный характер и...

– О, нет, – я быстро замотала головой. – Ничего подобного. Папа всегда был добр ко мне, особенно после смерти матери. Он навещал меня в колледже каждые пару месяцев. По крайней мере, до болезни. А после я сразу захотела вернуться.

Его глаза расширились.

– И почему ты этого не сделала?

– Отец просил этого не делать, – все же сбивчиво произнесла я. – Он не хотел, чтобы я видела его страдания, хотя умоляла его позволить мне приехать. Поуп был непреклонен в желании держать меня на расстоянии. А я была глупа, потому что уступила, – рана, которую отец оставил в моем сердце, все еще была кровоточащей, гнетущей, хотя его не стало уже полгода назад.

Между бровей Ингрэма пролегла морщинка, пока он обдумывал мои слова, а потом пропала.

Дыхание прерывалось, но я решила продолжить.

– При каждом нашем разговоре я говорила, что хотела приехать. А он умолял держаться подальше, – слезы вновь набежали на глаза. – И я соглашалась, ведь папа был таким слабым, мне не хотелось его расстраивать. Однако с каждым нашим звонком я пыталась его переубедить. Папа не соглашался. Даже под конец. Когда знал, что ему оставались считанные дни. Он просил не приезжать, чтобы о нем у меня остались только счастливые воспоминания. Особенно после истории с мамой, – у меня перехватило дыхание, когда Ингрэм вдруг сжал мои внезапно похолодевшие пальцы в своих теплых ладонях.

– Я все равно должна была приехать, – все же сорвались с моих губ слова.

Глава 5 Ингрэм

Молли могла бы сказать, что присоединилась к цирку в качестве клоуна с родео, и я не был бы удивлен больше, чем сейчас. Я полагал, что она уехала в колледж наслаждаться жизнью и оставила своего старика страдать. Впрочем, зная об упрямстве Поупа, я должен был догадаться, что он предупредил ее. Каждый раз, когда я его об этом спрашивал, Поуп велел не лезть не в свое дело и однажды даже ударил тростью.

– Дерьмо, – это оказалось единственное слово, которое я смог произнести, особенно учитывая коктейль из виски и болеутоляющего, кружащийся в моем кишечнике.

Молли покачала головой, и я заметил, как на ее нижней реснице блеснула слеза.

– Мне пора ложиться спать, – она поднялась, отодвинув стул и убрав от меня руки. – А тебе нужно отдохнуть. Я проверю колено утром.

– Молли, подожди...

– Позовешь, если тебе потребуется помощь, – ее взгляд был где угодно, только не на моем лице. – Огонь тебя согреет, но могу принести одеяло на всякий случай.

– Молли, – я смягчил тон, говоря сейчас как с пугливым жеребенком. – Пожалуйста, сядь. Всего на несколько минут.

– Зачем? – она прочистила горло. – Чтобы ты смог бросить еще больше обвинений относительно отца мне в лицо? – эти слова должны были прозвучать гневно, но на самом деле, в них слышалась печаль.

Черт, я был еще большим придурком, чем думал. Я потянулся к Молли.

– Пожалуйста?

Она посмотрела на мою руку как на ядовитую змею.

– Я устал быть засранцем... – усмехнулся я. – Ну, по крайней мере, по этому вопросу.

Это дополнение прорубило трещину в ее строгом фасаде, я заметил легкий намек на подергивание губ, свидетельствовавший о том, что мое обаяние работает.

– И, эй, если тебе станет от этого лучше, я позволю тебе шлепнуть меня по колену, а? – я указал на ногу и одарил Молли, как надеялся, милой улыбкой.

Молли бросила взгляд на лестницу, колеблясь с решением, и скрестила на груди руки. Наконец, после нескольких напряженных мгновений, она встретила мой взгляд и снова села.

– Я приму твое предложение чуть позже.

– Никто не станет тебя винить. Ни капельки, – я лег на диван, дав, тем самым, ей больше личного пространства.

Молли прижала ноги к груди и плотно прикрыла плечи шалью. Оборонительная позиция. Из-за моих слов.

– Что ты изучала в колледже? – я решил начать хоть с чего-то.

Она приподняла бровь.

– В основном, театр.

– Это... эм, интересно?

Молли усмехнулась, но так и не посмотрела на меня.

– Можешь сказать, что это было пустой тратой времени, я не стану сердиться.

– Нисколько, – я едва закончил старшую школу, потому это было совершенно неприемлемо. – Мне кажется, это было весело? Ты играла в пьесах или чем-то подобном?

– Не совсем. Я была скорее художником-декоратором, делала костюмы и работала за сценой. Иногда я играла второстепенные роли, как, например, одно из морских существ в «Пиратах Пензанса» или какого-то Монтегю в «Ромео и Джульетте».

– Ну, это точно пустая трата времени, – сказал я очевидное. – Ты должна была быть в центре, причем в первых рядах.

Она рассмеялась.

– Я слишком неуклюжа, а когда на меня падает свет прожекторов, я забываю слова. Так что, нет, я была счастлива творить волшебство с заклинаниями и реквизитом, а не когда сама исполняла роли.

– Все равно, чертовски жаль. Ты слишком красива для этого.

Молли склонила голову набок.