Ковчег 5.0. Змеиный Вальс [3]

Щурясь от полуденного солнца, я пробежался взглядом по поляне, останавливаясь на лицах ребят. Каждое выражало что-то свое: Усталость, ответственность, радость, грусть. И обязательно ─ надежду. Надежду на то, что по крайне меня на сегодня, все беды закончились. Что можно перевести дух и заняться своими делами: пришить пару-тройку висюлек на кофту чтобы выделится среди прочих, попрактиковаться в новоприобретённой магии, приготовить что-то вкусное или просто поболтать.

Патрик с Хаммером деловито собирали оставленный орками арсенал, чтобы потом спустить в оружейку. Оставлять оружие наверху не было никакого смысла ─ сегодня зеленокожие вряд ли смогут продолжить чистку своих игрушек. У них задание поважнее.

─ Как он мог, Вакс? ─ грустно произнесла Кара, встав по левое плечо. ─ Ничего же не предвещало? Он вошел в нашу группу как любимый троюродный дядя, вернувшийся с дальнего рейса. Все его так обожали, и тут… Так подло…

─ Возможно, мы его и обожали именно потому, что он этого и добивался? Всеобщей любви и доверия для того, чтобы в назначенный час ударить в самое сердце? И я не за наши эмоции сейчас говорю, а за наши жизни. Хороший специалист или психолог легко подберет ключики к любой толпе и станет в ней тем, кем посчитает нужным ─ душой компании, незаметным тихоней, на которого никто не обращает внимания или специалистом, чьего совета будут искать.

─ А он стал другом…

─ Не настоящим, ─ выплюнув травинку, ответил Тонни. ─ Искусственным. Он мне напоминает деловых партнеров нашей старой фирмы. Те точно также втираются в доверие, говорят сотни комплиментов, хвалят твои несуществующие успехи и прочее, и прочее. А как только получают заветную подпись на контракте ─ сразу о тебе забывают. Мы для него ─ пешки. Декорации. Ничего не значащие фигуры в большой игре, которыми можно пренебречь, что он и сделал. Единственное, что не понятно ─ так это его цель.

─ Информация или моя жизнь?

─ Ну да, ─ кивнул Тонни и сбросив со спину рюкзак, начал в нем рыться. Выудив со дна флягу в красивеньком розовом чехольчике с слегка кривоватым, но старательно вшитым единорогом и маленькой буквой «Ю.» в уголке, он открутил крышку и сделал пару больших глотков. ─ Сколько у него было возможностей убить тебя, Вакс? Десять? Сто? Миллион? А сорвать нам всю операцию просто предупредив своих? Или же вообще ─ ударить в спину? У него бы это отлично получилось даже без учета читерской способности. Пара метких выстрелов и все ─ поляна поменяла бы владельца.

─ Не говори так, ─ насупилась Карина, ─ это никогда не произойдет. Мы никогда не потеряем поляну потому, что нас с ней слишком многое связывает, чтобы вот так просто взять и отдать ее кому попало. Это наш дом! Вот ты бы отдал свой дом?

─ Ну…

─ Это ─ всего лишь поляна, ─ опередил я с ответом Тонни, ─ Пусть знаковое, но место. Обыкновенный участок земли, который без живущих на ней людей абсолютно ничего не стоит. По крайне мере, для меня. Дом ведь не там, где твоя земля или твои стены. Дом там, где твоя семья и твои люди. Можно жить в огромном пентхаусе или дворце и чувствовать себя в нем лишним, потому что кроме тебя в нем никого нет. А можно ютиться в картонной коробке, тесно прижимаясь друг к другу и смотреть на льющий в сантиметрах от тебя дождь и быть самым счастливым человеком на свете. Потому что рядом с тобой бьется родное сердечко.

Голос сам собой подернулся грустью. Внезапно нахлынувшие воспоминания отбросили меня почти на два десятилетия назад, когда мы с Настей прятались от холодного осеннего ливня в коробке из-под холодильника. Сестренка жалась ко мне, мелко подрагивая от холода, и спала, убаюканная перестуком сотен капель по картонной крыше.

Дождь лил как из ведра. Казалось, что он вот-вот размочит наше убежище, а затем и нас, но нет. Картонная коробка бессмертной китайской фирмы держалась и даже и не думала сдаваться, оберегая от влаги два маленьких комочка.

В той коробке мы прожили почти неделю, прежде чем ее нашли работники коммунальных служб и утащили на свалку. Нам пришлось искать новое убежище, которым стал подвал одной из шагринок, через несколько дней сменившийся на наполовину прогнивший контейнер позади мелкого рынка, а он, в свою очередь ─ на царскую туристическую палатку.

Несмотря на всю кажущуюся тяжесть ситуации, я с радостью вспоминаю те дни, потому что каждый из них был наполнен теплотой и любовью. Я заботился о своей сестренке, сбивая ноги в кровь в поисках еды и теплой одежды, а она заботилась обо мне, поправляя пуговицы на кофте перед каждым моим уходом и заваривала кукольный чай по вечерам. Ведь именно так заботятся шестилетние принцессы.

Тогда, я каждый день был дома. И плевать я хотел на мелочи, вроде стылых подвальных стен или сырого картона ─они были пропитаны уютом. Я бы с легкостью променял почти все, что у меня сейчас есть на маленькую картонную коробку с выцветшим на солнце логотипом. Главное, чтобы в ней была Настя.