Ковчег

Эргавсу вдруг захотелось заскулить и забиться куда подальше, когда он вспомнил, как все случилось.

На поле шла обыкновенная, монотонная, ничем не примечательная работа. Ленивые клонги нестройной цепью ползли по пыли, засевая ее соей. Неподалеку стояла другая группа рабов, которые приволокли огромную бочку с водой и ждали своей очереди, чтобы начать полив засеянных участков.

Ничто не предвещало грядущих событий, пол под ногами завибрировал совершенно неожиданно, да так сильно, словно по нему кто-то принялся часто и равномерно молотить кувалдой.

Над полем раздался истошный, перепуганный визг шерстобрюха. Тупость и флегматичность этого животного уже стали пословицей среди сенталов, и то, что огромный слизень оторвался от пожирания своего завтрака, указывало на явную катастрофичность надвигавшегося события. Рабы застыли, словно изваяния, сам Эргавс чуть присел — вдруг отказали старые ноги и под коленями возник странный, парализующий холод…

Никто толком не понял, откуда исходят вибрация и гул, пока со стороны древних ворот не раздался громоподобный скрежет; затем со стены посыпалась труха, и вдруг на ровной поверхности обозначилась вертикальная трещина…

Перепуганные рабы бросились врассыпную. Охранявший поле этнам, очнувшись от сонной одури, ошалело воззрился на раскрывающийся зев провала и тут же, сообразив, что к чему, кинулся прочь, громко завывая.

Акустика тоннелей, что сообщали между собой поля и город, была такова, что гортанный крик несущегося по проходу насмерть перепуганного стража звучал, словно рев аварийной сирены.

Поле перед открывшимися древними воротами тут же опустело. Клонги бросились врассыпную еще при первых звуках надсадного скрежета, справедливо полагая, что на их долю и так приходится слишком много бед для того, чтобы лишний раз испытывать злую судьбу в знакомстве с очередным безумным артефактом, который вдруг решил очнуться от векового забвения.

Такое на подконтрольной этнамам территории случалось довольно редко. Последний раз подобное событие произошло во времена правления деда нынешнего владыки города. Тогда все обошлось более или менее благополучно — рухнувшая стена внезапно открыла некий зал, полный разных непонятных устройств, но ни одно из них не подавало признаков жизни. Артефакты со всем почтением измазали жертвенной кровью, чтобы умиротворить живущий в них дух Падших Богов, и благополучно оставили ржаветь на том самом месте, где и нашли.

В этот раз ситуация складывалась намного серьезнее.

Внутри открывшегося провала злобно вспыхивали разноцветные сполохи красного и синего света, а это уже само по себе являлось дурным знаком.

Однако никакие зловещие предзнаменования не могли остановить толпу любопытных, что потихоньку собиралась на окраине злополучного поля. Сначала это были отдельные группы смельчаков, затем, когда из города выступили срочно сформированные отряды воинов под предводительством самого Правителя Амбуша, который, несмотря на возраст, стоически волок на себе то самое оружие Падших Богов, что оставило паленые шрамы на его шерсти, любопытных стало гораздо больше. По мере движения процессии, которую возглавляли двое служителей культа Падших, несущих на вытянутых руках чаши с жертвенной кровью срочно умерщвленных крыс, к этнамам присоединялись крестьяне, за ними, осмелев, потянулись бросившие свои мотыги рабы, никогда не упускавшие повода побездельничать и поглазеть на чудо, прячась за нестройными шеренгами воинов…

Когда процессия вышла на поле, там все оставалось по-прежнему. Огромные ворота были открыты, изнутри пробивались яркие сполохи голубого и красного света.

Для всех, включая и служителей древнего культа, оставалось загадкой, какая темная сила заставила открыться давно бездействующие ворота, на которые уже много лет со стойким вожделением посматривал Управляющий Полями. По его мнению, за ржавыми створами скрывались новые вереницы освещенных залов, и вот теперь он, сильно разочарованный, стоял чуть поодаль от основной толпы, меланхолично ожидая, чем все закончится. Умудренный жизнью Эргавс уже понял, что никаких новых полей за воротами нет, а все остальное не вызывало в нем того нездорового любопытства, что заставляло толпу шуметь и волноваться, то сминая некое подобие рядов, то растягивая их…

Наконец вперед выступил Амбуш. За ним потянулись бойцы из Высокородных этнамов. Служители Падших Богов на минуту замешкались, но их быстро вытолкнули из толпы и, понукая остриями копий, погнали к открывшемуся в стене зеву.

Эргавс презрительно скривился, заметив, как побелели лица служителей культа Падших, а чаши с кровью в их руках заметно дрожали, выдавая животный ужас тех, кто их нес.