Ковчег Беклемишева. Из личной судебной практики

Приехав на поезде в портовый город Ленский Острог, где произошла перестрелка, в ходе которой был тяжело ранен сотрудник милиции, Беклемишев по воле администратора гостиницы оказался в четырёхместном номере. Рано утром городское радио объявило о его приезде. Поскольку кроме него в гостиный дом никто не заселялся, следователь почувствовал дискомфорт среди угрюмых жильцов номера, прибывших на лесоповал и уже варивших чай на тумбочке. Он был один с уголовным делом в портфеле, с которым было неудобно ходить в единственную на этаже туалетную комнату с холодной водой из-под крана.

Рассчитавшись за ночлег, Беклемишев на общественном автобусе, заполненном в основном мужчинами с одинаковым выражением лица и синими руками, державшими тело за перекладину, прибыл в городской отдел внутренних дел и представился его начальнику. Товарищ полковник, а был он при погонах, вытащил откуда-то топор, пояснив, что это — вещественное доказательство. Тем самым считал, что преступление раскрыто и квалифицировал его хулиганством, но всё же поинтересовался, что ещё нужно приезжему следователю. Беклемишев попросил помочь с жильём, кабинетом и служебным автомобилем хотя бы для осмотра места происшествия, которым ему представлялся весь город. Примерно так и оказалось — он объездил город, расположенный вдоль крупной судоходной реки, выясняя конструкцию преступления и его юридическую оценку.

Свободным оказалось место в кабинете следователя из Донецка, оказавшегося здесь по распределению с именем и отчеством Беклемишева, что создало тёплую атмосферу рабочей обстановки. После обеда обещали дать машину с водителем и экспертом в качестве фотографа. После чая с булочкой дело «пошло».

Осмотрев несколько подвалов в жилых домах, где держали потерпевших, вымогая деньги, а также место перестрелки, где держали оборону задержанные, следователь приступил к допросам последних. При этом время их содержания в изоляторе заканчивалось, поэтому жильё следователю не понадобилось. Все они были неоднократно судимы и недавно освободились из места лишения свободы. Однако успели получить выкуп за одного из заложников. Рэкет только начинался, поэтому сформулировать обвинение помогла смекалка. А без предъявления обвинения в совершении конкретных преступлений санкцию на арест получить у прокурора не представлялось возможным. Обвинение оказалось понятным каждому из особо опасных рецидивистов, поэтому изобличать себя никто из них не пожелал. В доказательство чего один из них, будучи всего несколько дней на свободе до задержания, как будто на пружине подскочил с прикрученного к полу табурета вверх и завис в воздухе, демонстрируя сеанс левитации. Женщина-адвокат потеряла дар речи, уронила на пол очки и впала в прострацию.

Прокурора следователь убедил добытыми им доказательствами в виде обрезов охотничьих ружей, дроби из гвоздей, аналогичной в патронах и в теле тяжелораненого потерпевшего, зафиксированных телесных повреждений у коммерсантов, их крови в подвалах. Показаниями ряда свидетелей и самих потерпевших, раскрывших картину связанных между собой преступлений и лиц, их совершивших, опознанных ими при этом. Кроме того, все протоколы осмотров имели наглядное приложение в виде исчерпывающих снимков материальных носителей следов преступлений, инкриминированных арестантам. Для чего эксперт-фотограф трудился всю ночь.

Получив санкции на арест каждого из задержанных на месте преступления обвиняемых, следователь с раскрытым и расследованным им с помощью водителя «Жигули» и фотографа за трое суток уголовным делом на самолёте вернулся в следственное управление и передал дело в прокуратуру области по подследственности. Дело продолжила следственно-оперативная бригада, сохранившая для областного суда текст обвинения, сформулированного и предъявленного Беклемишевым в условиях, не терпящих отлагательства с парящим в воздухе заключённым. Топор остался невостребованным, поскольку никакого отношения к делу не имел.

Глава III Закон и совесть

Спустя 30 лет Беклемишев в своей книге «Закон и совесть» напишет, что компромисс как поиск некоторого равновесия между интересами общества и интересами криминала, устраивающего обе стороны, — так и не найден.

В XVI веке, например, в Германии при Карле V было казнено около 100 тысяч человек. Одному лишь судье фон Карпцов пришлось вынести около 20 тысяч смертных приговоров. В Англии при Генрихе VIII было повешено 70 тысяч упрямых нищих «при общей численности населения» в 4 с половиной миллиона человек. При Елизавете I в Англии было казнено 19 тысяч человек. Наместник испанского короля Филиппа II в Нидерландах герцог Альба казнил 18 тысяч человек. В период массового террора опричнины было казнено около четырех тысяч человек при Иване IV Грозном, закрепившим основы государственного строя русского национального государства.