Ковчег для варга (СИ)

Только я будто бы заранее знала. Потому как не могло ж так быть, что мне — ну, какая я вот есть — и что-то там задарма и без всяких условий. Мне — это когда вроде как с полного разбегу хрясь палкой по голове, а потом еще и деньги за это давай.

Бабуль, как живая еще была, — твердила: ты не смей просить у небес того, о чем понятий не имеешь. А то дадут тебе — и не обрадуешься. Скажи лучше спасибо за то, что тебе уже дали.

А я вот забыла и три года, получается, просила это… эту штуку, которая вот во мне. Ну, мне и подкинули.

Мне только сильно жалко Мориона — что он оказался рядом, когда я… А только и хотел-то, что защитить.

Гриз сидит рядом, на сыром и малость обледеневшем бревне. Теплая рука — на моём плече. Молчит со мной за компанию. Только в её молчании столько всего — куда там некоторым, у которых рот не закрывается. Там очень много всего про то, что никто меня не винит. Что она знает — я не хотела. Что мы ещё вместе.

Гриз на заглядение понимает — когда надо молчать, а когда говорить. И что сказать. Не как у меня: в мыслях-то ничего так, гладко, а только рот откроешь — оттуда лезет что-то деревенское, вроде как думал дыню сорвать, а вместо нее — гнилой кабачок.

Я лет с восьми, как меня с мамкой взяли в питомник, хотела быть как Гриз. Больше всего на свете.

Теперь уж не получится.

И еще мне интересно — что скажет Мел. Ну, когда узнает, что это была я. И что я… как она там сказала? Самая мерзкая тварь, да. Какая может быть.

— Мел не знает, да?

Ага ж, не знает. Если ей сказать — не разозлится, наверное. Только расстроится. Гриз вот переживает, я по руке на плече чувствую. По молчанию. По несказанным словам — которые рвутся и рвутся у нее клубами изо рта.

Терпеть ненавижу, когда из-за меня расстраиваются. Сколько они со мной вожгались — так и тут подвела.

Что называется — шло же всё хорошо, так нет, надо было всё порушить да поломать. Грызи вон вообще сильно волноваться не следовает — у нее питомник, и ученики, ну и Нэйш еще до кучи.

Так. Срочно подобрать сопли. Надо всё исправить — чтобы… стало как было, только кого я обманываю, не может теперь уже быть так. Бабуль говорила: мало того, что дадут тебе то, что ненужное — так и нужное отберут, ну и вот, наверное, отбирают, потому что ведь нужное — оно ведь…

— А… как теперь-то? Мне ж нельзя в питомнике. Не только возле зверей, стало быть, а… вообще? Или можно? Ну, там если по торговым делам или хозяйственным, с Гроски?

— Можно и нужно, — отрубает Гриз. — Йолла, ты в питомнике необходима до зарезу, так что даже не думай о глупостях вроде ухода.

— Я это, слышь… я не думаю, — нет, то есть думаю, конечно. Думала. Когда она мне сразу сказала — вспомнилось это, как варги изгоняли «дурных пастырей» из общин. А потом поняла — то ж варги, а то ж Гриз.

— А как тогда-то?

— По старой схеме с одним изменением. Наставничество, учёба. Ты — варг, Йолла. Только ты неудачно прошла первое соединение.

Сто тыщ раз воображала, как про меня будут говорить: ты варг, Йолла. И меня прям распирало от гордости, пока воображала-то.

Сейчас чуть наизнанку не вывернуло.

— Так что твоим наставником стану не я: у меня нет нужных знаний, потому я действительно никуда не гожусь в этом деле. Тебя будет учить тот, кто прошел первое соединение… так же неудачно.

— Нэйш? Да?

Смешно, что она так осторожно кивает. Может, думает: я сейчас как заору да на дерево полезу.

Только я уже за эти дни так наоралась — куда мне ещё…

— Здорово.

На мою усмешку Гриз смотрит недоверчиво. А я же правда радуюсь — потому что до меня доходит. Нэйш же знает, как… точно. Точно же!

— Самое лучшее, что могло быть, — говорю я. — Да ты чего, я знаю, какой он. Только он же Кани учил, да и… других варгов учил тоже. Пока ты не вернулась. И ничего, не жаловались.

На самом-то деле Кани мне уши ой как простонала — «Наградили Девятеро наставничком!» Ну, и всякие ученики-ученицы тоже сопли по плечам развешивали: ой, он нас гоняет! Ой, он с нами жестоко! Ой, я таперича спать не могу, потому что боюсь проснуться в голове у яприля!»

Я тогда еще на них думала: вы счастливые, дураки. Если б у меня было то, что у вас, да он меня бы учил — и не пикнула б.

Значит, сбылось и это.

— Это хорошо, что он будет меня учить, — говорю, а у самой будто с плеч гора валится. — Ты не беспокойся. Это ничего. Я ж видела, как он учит, да и сколько лет его знаю. И я буду стараться, так что…

Я всё исправлю, — этого уж не говорю, только думаю. Потому что Нэйш знает и точно может мне с этим делом помочь. И значит — я точно всё исправлю, и это все, потом, может, даже забудется, и все-таки всё будет как раньше…

И им не придется через мою дурость мучиться и переживать. И мы опять будем вместе.

Мы вместе, да. Хлопаю Гриз по плечу и ухмыляюсь — мол, смотри, всё хорошо, всё просто очень как хорошо, и спасибо тебе за то, что ты мне это сказала, и сидела со мной, и держала меня. Только у тебя ж там, небось, делов-то навалом — кроме того, чтобы мне слёзки подбирать?